В мае 1929-го молодой человек посетил редакцию местной газеты в Душанбе. Он не был знаменитостью или журналистом, не имел каких-то важных или секретных сведений. Ему требовалась помощь с нарукавной повязкой, где нужно было написать «Путешественник на велосипеде Глеб Травин» на таджикском языке. Велосипедов тогда было немного, тем более в тех краях, и редактора смутило это слово. Не зная, как точно его перевести, записал «шайтан-арба», дословно — чертова телега. В Узбекистане нарукавную повязку перевели снова, но название «шайтан-арба» решили оставить без изменений. Более подходящего слова для обозначения велосипеда не нашлось и в туркменском языке. Впрочем, Глеб и сам уже был не против продолжать путешествие на «чертовой телеге», ведь и выглядит он соответствующе — изрядно заросший и помятый со всех сторон. В пути редко удается постирать одежду, тут хоть как-то привести бы в порядок себя да железного коня со всем жизненно необходимым снаряжением.
В Средней Азии было тепло, даже жарко, порой невыносимо, но многочисленные горные и от того прохладные реки несли свою свежесть. Всюду плодовые деревья, фрукты, ягоды, овощи. «Вот бы снова оказаться там», — думал Глеб Травин, готовясь ампутировать свои отмороженные пальцы на ногах. Если этого не сделать, может развиться гангрена, тогда будет еще хуже, может случиться так, что путешествие прервется до запланированного финиша. Такого допустить нельзя, тем более уже немного осталось, вдоль Северного Ледовитого океана, примерно от Новой Земли до Чукотки.
Вдохновение и подготовка
Наверное, второй раз в такое путешествие Травин ни за что не отправился бы, ровно как и ни за что не согласился бы переиграть тот период жизни, оставшись дома. Отправляясь в подобное путешествие, тем более в 1920-е, нужно быть готовым умереть всеми возможными способами. Этот маршрут до сих пор никто не смог повторить. Только представь: вокруг всей границы СССР — это более 60 000 километров. Сама по себе идея не могла появиться из ничего, для этого нужна предрасположенность к подобным авантюрам и какой-то наглядный пример. То и другое жизнь предоставила Глебу в самом подходящем возрасте.
Его отец был охотником-следопытом и с детства учил премудростям выживания в дикой природе. Мальчик знал, как утроить ночлег в поле или лесу, умел стрелять из ружья, ловить рыбу и отличал съедобные растения от ядовитых. При необходимости мог есть сырое мясо, впрочем, как и любой другой человек. Главное, тщательно пережевывать и не слишком налегать, тогда можно протянуть довольно долго.
Перебравшись с семьей в Псков будущий путешественник встретился с голландским велосипедистом Адольфом де Грутум, который как раз завершал свой европейский марафон. Тогда Глеба и посетила мысль «Если смог один человек, смогу и я», только Травин прицелился на куда более длительную и суровую поездку, ведь в Европу его все равно не выпустят по понятным причинам. На подготовку ушло 5 лет, за это время Глеб углубился в изучение географии, зоологии и ботаники. Кроме этого отслужил в армии, где освоил слесарное дело, ведь в случае чего велосипед придется чинить своими руками и знания гуманитарных наук тут будут бесполезны. Получив рабочее направление на Камчатку, Травин приступил к усиленным тренировкам, пройдя через леса, по холмам и равнинам тысячи километров. Суровый климат закалил тело, сделав его таким же стальным, как велосипед. Осенью 1928-го Глеб Травин под лозунгом пропаганды физкультуры начал свое путешествие.
Льюис и Кларк: последние дни Дикого Запада
Диковинный человек на диковинном звере
В связях с нечистой силой Глеба подозревали часто, например, в Карелии слух о человеке на железном олене и с обручем на голове опережал путника. Он пересекал многочисленные озера прямо по первому ноябрьскому льду, будто ведомый и оберегаемый кем-то невидимым. Обручем на голове был кожаный ремешок, который поддерживал спадающие на глаза волосы. Путешественник решил не стричься до самого завершения своей одиночной экспедиции. Науку пересечения озер по льду ему подсказал смотритель маяка еще на Байкале, который Глеб так и преодолел.
Велосипед вызывал интерес не только у людей. Пробираясь через уссурийскую тайгу, путешественник заметил, что за ним следует тигр. В этих местах и сегодня полно диких зверей, а тогда подобный поход был действительно смертельно опасным. Грозный хищник прятался за листвой, рычал, трещал сучьями, но так и не решился напасть. Наверное, он испугался так же невиданного никогда ранее диковинного зверя, что не идет на четырех лапах, а катится на двух колесах, звеня при этом не менее грозно и громко. Тигр воздержался от агрессивных действий, а ведь у Глеба в тот момент не было ни одного патрона. В дальнейшем путешественник еще не раз убеждался, что дикие звери из тайги, пустыни или тундры не решались нападать именно из-за ярко-красного велосипеда с никелированными спицами, которые блестели на солнце.
Каждый испытывает страх перед неизведанным: это инстинкт. Глеб испытывал его неоднократно, например, в день, когда покинул ненецкий чум после ампутации пальцев. Ему тогда повезло, причем несколько раз. Проснувшись на берегу море скованным льдом, он сумел достать нож и высвободиться. Потеряв обе подошвы и часть одежды, путник чудом усмотрел в снегу следы полозьев, которые и привели его к людям. Те, в свою очередь, даже испугавшись, распознали в Глебе обычного человека, несмотря на близость «железного оленя», и пустили в жилище. Однако пришло время двигаться дальше, ослабленный и шагающий через боль Глеб подвергся нападению песца. Страшен не сам зверек, а факт нападения. Неужели путешественник настолько ослаб, что даже песец видит в нем добычу? Это хитрые и довольно злобные создания, обычно обходящие людей стороной, но, видимо, в данном случае хищник почувствовал слабость. Так и боролись с ним в снегу несколько минут, зверек верткий, но в какой-то момент удалось его обхитрить. Подставил для укуса правую руку, а в левой уже был нож. Потом шкура этого песца путешествовала с Глебом до самой Чукотки.
На протяжении пути по вечной мерзлоте ежедневный рацион состоял из двух рыб. Одну съедал сырой и сразу, вторую замораживал на утро, но иногда организм требовал и чего-то более существенного. В один из таких дней Глеб заметил белого медведя на небольшом снежном пригорке. Прицелившись, выстрелил из ружья, раненый зверь рванул в сторону, схватил какой-то белый клубок и устремился прочь. Далеко убежать не удалось, вскоре Глеб настиг уже мертвое животное и тогда понял, почему зверь не напал в ответ, предпочитая бегство. Рядом с ним лежал маленький медвежонок. Это мать-медведица, получив смертельное ранение, пыталась спасти свое дитя. Материнский инстинкт оказался сильнее инстинкта хищника. Стало как-то не по себе, освежевав медведицу, Глеб забрал ее шкуру и около трех килограммов мяса. В этот момент он решил, что больше никогда не станет охотиться на таких больших зверей ради столь незначительной нужды. Не стоят эти несколько килограммов мяса жизни таких величественных животных.
Медвежонка забрал с собой, назвал Мишуткой и следующие полтора месяца вез его в рюкзаке. Вроде бы, в пути с ним было веселее и, главное, теплее, хотя иногда он безобразничал, то и дело норовил укусить за руку. Питались пойманной рыбой, и однажды медвежонок все-таки ухватил вместе с едой и руку, да так сильно, что, разозлившись Глеб зашвырнул медвежонка в сугроб, а сам поспешил дальше. Мишутка тут же начал кричать, будто прося прощения. Догнал и прыгнул наперерез велосипеду, следующие несколько дней сидел в рюкзаке тихо. Похоже, действительно испугался остаться в одиночестве. В деревне Певек местные чукчи встретили путника радушно, хозяин фактории пригласил в дом, где угостил горячим обедом измотанного путешественника и его спутника Мишутку. Медвежонок перевернул тарелку и снова стал заигрываться, поэтому его отправили в сарай. Чтобы зверек не замерз, Глеб постелил для него шкуру. К утру Мишутка был мертв, оказалось, что не подумал или по ошибке медвежонку постелили ту самую шкуру его матери. Теперь уже Глебу хотелось выть и кричать, прося у Мишутки прощения.
Перси Фосетт: что скрывает Амазония
Выжить там, откуда даже волки уходят
Некоторые участки маршрута приходилось преодолевать на кораблях, после знакомства с ненцами и песцом, чья шкура теперь грела Глеба, он попал на ледокол «Ленин». Его история поразила слушателей, а руководитель Морской Карской экспедиции профессор Н.И. Евгенов, который почти 10 лет изучал устье Енисея и Таймыр, посчитал велопутешествие до Чукотки невозможным. Бывалые выживальщики из научно-военной экспедиции не верили, что там, откуда на зиму уходят волки, может выжить неподготовленный человек. Впрочем, они не вполне осознавали тот факт, что, возможно, Глеб Травин, наоборот, чуть ли не самый подготовленный к подобному из них всех.
В последний раз Глеб чуть не погиб на реке Пясине, провалившись под лед. Он специально удалился от намеченного маршрута, чтобы посетить кладбище мамонтов. Из промерзшей земли торчали огромные бивни, лежащие тут уже тысячи лет. С большим трудом ему удалось расшатать и выдернуть один из них, самый маленький. Позже, добравшись до Чукотки, этот бивень попадет в руки местному мастеру резьбы на кости. На одной из изготовленных пластин будут вырезаны тюлень, морж, кит и надпись «Путешественник на велосипеде Глеб Травин». Никаких больше «железных оленей», «чертовых телег» и прочих «шайтан-арба». 12 июля 1931 года путешественник вернулся на Камчатку, замкнув круг. Граница СССР оказалась покорена, в планах были Африка, Америка, Индия, Тибет и весь мир. Однако на запрос о разрешении на выезд за границу пришла телеграмма с рекомендацией вернуться в исходную точку, то есть в Петропавловск-Камчатский.
Следующие тридцать лет Глеб проведет на Камчатке, может быть, в ожидании возможности двинуться дальше, от мыса Дежнева на Аляску, но этому не суждено будет случиться. Сегодня в Псковском музее хранятся некоторые вещи великого путешественника. Сам велосипед, ружье, компас, некоторые документы и оригинальные фотографии.
Комментарии
(0)