Классика, обязательная к прочтению #5

Очень классическая подборка с налётом восточного колорита и приключенческой свежести. Собственно, для того, чтобы ты лишний раз не забыл освежить в памяти школьную и университетскую программу. С годами нужно перечитывать классику, чтобы раскрыть в ней зерна, которые нельзя увидеть в 15 лет. Ну и восполнить пробелы, если по какой-то причине не осилил школьный мастхэв.

1. «Отверженные», Виктор Гюго

Виктор Гюго любил большие объемы и сложные, развернутые описания. Даже самая малая деталь в книге получает свое пространное объяснение. Миллионы мельчайших обстоятельств, словно ингредиенты складываются в изысканное кулинарное блюдо. За это господина Гюго любят сравнивать не с кем-то, а с самим Федором Михайловичем и Львом Николаевичем. Собственно, и темы у них были похожи.

«Отверженные» – это не просто роман о жизни низов парижского общества, это своеобразная ода исцелению и просветлению. Трехмерная эпопея с обилием грязных, оборванных, но чистых душой героев. Они живут в вонючей клоаке, от которой у неподготовленного товарища глаза заслезятся, в озлобленной атмосфере, окруженные одной лишь ненавистью, и при этом они остались людьми. Гюго любит этих людей, как и этот Париж. Каждая строка – это признание в любви шедевральным барельефам, скрытым слоем грязи и копоти, нищим с чистой душой, на которых из-за слоя лэпа даже смотреть не хочется, босоногим крестьянам, питающимся от голода каштанами, и тем людям, которые смогли встать на путь истинный, и от этой любви книга не кажется такой же жуткой, как «На дне». Наверное, это самое главное, а не сюжет. История Жана Вальжана захватывает именно духовными метаморфозами, а не своим развитием. А тема революции в этом рассказе вызовет интерес разве что у неактуальных нынче гениев советской пропаганды. Не это главное в эпохальной истории, не это.

Книга может полюбиться не сразу. Я осилил и полюбил её только после третьей попытки. Но, надо признаться, оно того стоило – все эти попытки. Гюго любить от этого не начал, увы, но как автора зауважал.
И не сравнивай с фильмом, больше похожим на мюзикл, он не сравнится с книгой. «Собор Парижской Богоматери» в качестве мюзикла захватывает больше, а вот «Отверженные» – нет. Видимо, все дело в песнях.

2. «Золотой Храм», Юкио Мисима

Перенесемся от привычного нам западного менталитета к менталитету непонятному, восточному. А именно: в Страну восходящего солнца. Когда мы говорим про японских писателей, то первым на ум всегда приходит Мураками. Безусловно, Харуки заслужил такое право непосильным, изматывающим писательским трудом. Но это живой классик, классик современный. Есть в Японии ещё один писатель, который добился большего почета и уважения. Для японцев Юкио Мисима – как для колумбийцев Габриэль Гарсиа Маркес, Ибсен для норвежцев, Антич для сербоговорящих. За 45 лет своей жизни он сделал столько, сколько за 80 лет не каждый сможет. И, пожалуй, главным его романом является именно «Золотой Храм». Специалисты настоятельно рекомендуют начинать своё знакомство именно с него.

Главный герой, монах Мидзогути, от чьего лица ведётся повествование, решил стать монахом. И получается, что через его описание мы знакомимся с японской культурой и каким-то своеобразным философским путём. Став монахом, постепенно проживая эту жизнь с ее порядками и укладом и меняясь внутренне, Мидзогути приходит к ощущению того, что ненавидит Золотой Храм, и наконец его ненависть доходит до такого состояния, что бороться с ней он уже не в силах.

Книга написана изумительным языком: бесподобно описаны многие красивые вещи и красиво описана природа. А обрати внимание на цитату выше. Трудно придумать что-то более гениальное. После этого захочется перечитывать его снова и снова, но не торопись, Мисимы должно быть в меру, а употреблять его нужно строго дозировано. Те, кто любит читать понятную философскую прозу, задумаваться о бытие и погружаться в книгу с головой и ногами, не разочаруется в прочитанном.

3. «Олеся», Александр Куприн

Возможно, самый недооценённый писатель России. Чарльз Буковски своего времени и поразительный знаток человеческой души. В жизни он был совсем иным, более грубым, более расчетливым и лихим, чем настроение его рассказов. Однако Куприн всегда писал беспощадно, не пытаясь бросить пыль в глаза. Он писал как есть, даже если он огораживал своих персонажей, то только для того, чтобы в итоге нанести по ним решительный удар. Так произошло с «Олесей», произведением талантливым и до невозможности печальным. Нельзя судить о Куприне по жестокому поединку, хотя рассказ безусловно гениальный и более беспощадный. Нельзя оценивать «Куприновскую» любовь по «Гранатовому Браслету». Все мелизмы и светлые стороны довольно черной души (очень спорная была личность, этот ваш Куприн, очень) Куприн вытащил наружу, обильно снабдив их маленькой трагедией.

Банальный на первый взгляд сюжет – о двух влюбленных, из двух разных миров – кажется каким-то откровением. Будто это первый в твоей жизни рассказ о несчастной любви. Простая деревенская женщина, живущая со своей бабкой, и богатый барин. Большая любовь, которая никак не может сложиться в паззл. Именно поэтому довольно жизненный финал без счастливого конца кажется абсолютно уместным. Был бы он счастливым, незачем было бы все это расписывать. И эта бередящая душу уместность печалит больше всего, ведь в жизни чаще всего так и случается.

Один из немногих рассказов, в котором долгие описания не навевают скуку. Они уместны, да и Куприн писал мастерски, понимал, мерзавец, что нужно читателю.

4. «Последний из могикан», Джеймс Фенимор Купер

Давно в наших списках не было годной и увлекательной американской приключенческой классики. Вернее, вообще никогда. С чем у нас ассоциируется американская литература 19 века? Кроме юмористических рассказов О’Генри и Марка Твена. Конечно, это славные оды про индейцев, наподобие «Песни о Гайавате» Лонгфелло и «Последнего из Магикан» Фенимора Купера. Про последнего и поговорим.

Джеймс Фенимор Купер очень неплохо разбирался в жизни североамериканских индейцев. Став писателем по воле случая (как-то читая жене роман, он сказал что может лучше. Жена поймала мужа на слове, и тот за несколько недель справился с задачей) и обладая прекрасным слогом, его романы, вроде «Зверобой, или Первая тропа войны», стали настоящими хитами при жизни и классикой после смерти. Однако славу Чингачгука не переплюнуть. Трагедия о жизни североамериканских индейцев многим кажется захватывающим и легким чтивом для безусых юнцов, однако на самом деле правы были советские агитаторы, когда говорили, что это романы о борьбе за свои земли. Фраза «Последний из могикан» стала нарицательной, её коверкают, пытаясь вставить в реалии сериала про армянина, мечтающего о сыне, и от того с годами уже и не помнишь, о чем рассказ и чем так крут Натаниэль Бампо и его индейские друзья. Ну и главное, почему после прочтения становится грустно.

Это образчик приключенческих романов, с теми добрыми, самоотверженными и смелыми героями, которых так не хватает. У них есть чему поучиться: от отношения к родной природе до верности своему слову. Что бы там не пел Федя Чистяков в своей песне о «Настоящем индейце», настоящий индеец за свое слово отвечает. И знаешь, что удивительно? Даже спустя много лет хочется выпилить себе томагавк и отправиться скакать по горам горячеключевского района.

5. «Капитанская дочка», Александр Пушкин

Ну как не упомянуть про смуглое «Солнце русской поэзии», когда позавчера мы отмечали его 217-летие. Александр Пушкин… Как режет слух и глаз его упоминание без отчества, не так ли? Так вот, Пушкин – больше чем поэт. Пушкин – это мировая величина, которой восхищаются не только в России и на малой родине – в Эфиопии, где его называют великим эфиопским поэтом. Однако говорить про Пушкина только как про поэта невежественно. Его стихосложение и речь великолепны, однако проза ничуть, ни капельки не хуже. Не будем брать обязательные к прочтению «Повести Белкина» и «Дубровского». Возьмём незаслуженно подзабытую «Капитанскую дочку». Ода русскому бунту, в которой очень точно описан русский характер. В своё время Пушкин писал исторический труд о Пугачевском восстании и под впечатлением от данных написал чудесный околоисторический труд, в котором нашлось место и любви, и предательству, и поиску справедливости, и противоречивому главному герою, и вечному вопросу: а не прав ли был злодей?

Если приглядеться, то эта история ничуть не хуже «Царства небесного» или любого другого исторического фильма. Не зря её так часто экранизировали. Настоящий исторический эпос с острыми характерами. И ведь действительно, не так много в русской литературе персонажей, как Пугачев, которые вызывали бы в голове столько противоречивых внутренних споров.