Мы уже поднимали тему вечных вопросов, которые время от времени будоражат не только самые светлые умы человечества, но и вообще многих людей. Откуда у нас такая потребность задумываться о чем-то трудном, не до конца постижимом, загадочном — тоже вопрос нерешенный. Думаем, все можно объяснить простым человеческим любопытством, которое движет нашу планету вперед вот уже многие тысячелетия. И страшно представить, как мозг взрывался у древних людей от еще большего количества необъяснимых вещей. Сейчас мы уже многое знаем, однако все равно остались вопросы, на которые вряд ли мы сможем ответить однозначно и точно. Но это не повод не задумываться над ними. Ведь пошевелить извилинами никогда не помешает.
Проблема человеческого знания
«Я знаю, что я ничего не знаю, но другие не знают и этого», — сказал однажды древнегреческий философ Сократ. Или Демокрит. Эта цитата приписывается то одному, то другому великому предшественнику философской школы. Этот вопрос относится к большой проблеме скептицизма, которую рассматривали многие авторы, включая Декарта и Дэвида Юма. Эта проблема сводится к тому, должны мы рассуждать о чем-то или должны воздержаться от этого, так как наше утверждение может быть оспорено, подтверждая то, что утверждение человека говорящего будет ложно. Например, ты рассказываешь, что знаешь, как правильно ездить на велосипеде, начиная описывать этот процесс с того момента, как ты только вышел выкатить его из своего гаража или балкона. Ты выкатываешь его, садишься, хватаешься за руль, отталкиваешься правой ногой, начинаешь крутить педали и едешь. Но если с тобой решат поспорить, сказав, что опорной ногой должна быть левая, выходит, что твое знание может оказаться ложным, хоть в целом все и совпадает. Однако по факту ты уже не можешь сказать, что знаешь, как нужно это делать. Так же все касается и других вещей. Сократ хорошо объяснил эту мысль: есть шар, в котором знание — это его внутренность, а незнание — внешняя сторона. И чем больше становится знаний, тем сильнее расширяется незнание, то есть все, что мы знаем, равняется нашему неведению. Поэтому точно никто не может утверждать, что знает что-либо.
Кто ты есть
Есть ли связь между разумом и телом? Конечно, в определенном смысле она прослеживается. Ведь мозг отдает организму различные команды, благодаря которым мы двигаемся, спим, едим, ходим в туалет и прочее. Но чем являешься ты сам: только телесной оболочкой или только своим разумом/душой? Декарт склонялся к тому, что тело только способ для существования человека, а сам он является умом, который логически не зависим от чего-то физического. «Мыслю, следовательно существую» — помнишь такую фразу? Но вот другие философы, как Томас Гоббс, допускали двойственность человеческого существования, приписывая человеку ментальные и физические свойства. Наверное, логичнее будет согласиться с этим подходом, хотя и подход Декарта имеет место быть. Ведь если бы человек являлся только телом, разве мог бы он натворить столько глупостей, сколько мы делаем каждый день? С другой стороны, если мы — это просто оболочка, то что такое наш разум и кому он подчиняется, а? На этот вопрос вряд ли удастся найти ответ.
Глубокие философские вопросы, которые заставляют задуматься #1
Что такое смерть
Казалось бы, вопрос решенный. Существо умирает, когда его жизнь прекращается, теряется набор определенных функций, присущих ему. Однако если бы все было так просто, мы бы об этом не говорили. Сами философы еще не пришли к единому понимаю того, что значит быть живым и существовать. Так, для Аристотеля слово «живой» означало набор качеств, которыми обладает кто-то: способность передвигаться, способность принимать пищу, размножаться, воспринимать что-то, о чем-то мыслить. Однако многие неживые существа и устройства (особенно в наше время) обладают многими из этих качеств, но ведь живыми они от этого не становятся. Поэтому вопрос решенным до конца быть не может. Тем более что мы знаем только то, что происходит в процессе смерти с нашим телом и его внутренностями, а о метафизической стороне этого явления нам не известно. А если у каждого она разная, тогда дать одно конкретное определение ей не получится.
Будет ли мировое правосудие
Как мы прекрасно знаем, наше общество функционирует благодаря различным правилам, нормам и актам, которые регулируют человеческое поведение. Если же они нарушаются, то человеку приходится нести ответственность за свои поступки в виде наказаний, которые могут доходить вплоть до лишения жизни. Но не везде. В одних странах практикуется такой подход, в других — иной. Никаких общих законов для человечества не предусмотрено. Плюс выделяются в мире и привилегированные люди, которых законное наказание порой обходит стороной, возвращая нас к «Скотному двору» Оруэлла и одному из его правил: «Все животные равны, но некоторые равнее других». Да и вообще, как можно говорить о «законном наказании», если единого свода правил не существует. Поэтому довольно сложно представить, что рано или поздно общество начнет жить по одним и тем же нормам. А даже если такое и случится, наступит тотальное равноправие, то на каких основаниях будет приниматься решение о наказании? Ведь тот, кто будет этим заниматься, уже автоматически становится на одну ступень выше остальных. А если пробовать принимать решение единогласно, так сказать всем миром, то может найтись хотя бы один, кто скажет против, а с этим тоже придется считаться. Кажется, вопрос этот никогда не будет решен, ведь позитивный исход его слишком утопичен.
4 философских парадокса, которые ты можешь применить к своей жизни
Дихотомия добра и зла
Еще при возникновении во времена Античности идеалистического подхода в философии мир принялись делить на равные части, не предусматривая в образованных парах чего-то третьего. Так происходит и по сей день. Хоть не всегда однозначно можно ответить на вопрос, что такое добро и зло и почему добро всегда является по определению хорошим и полезным для человека, а зло — нет, но многие придерживаются только такой точки зрения, не принимая в расчет тот факт, что одно может переходить в другое и наоборот. Достаточно вспомнить того же Мефистофеля Гёте, который хоть и пришел к Фаусту с дурными намерениями, но все-таки потакал его капризам. Или давай возьмем что-то, что ближе к нам, например Булгакова с его «Мастером и Маргаритой». Кажется, Воланд с его шайкой (несмотря на то, что это сам Сатана, который является одним из главных олицетворений зла) на фоне остальных героев не так уж и плох, а его поступки — не такие уж и неправильные. В этом плане дальше всех ушел буддизм, который говорит о том, что добро и зло в нашем понимании есть неделимые вещи, которые всегда идут рядом, вместе находятся в человеке, человеком его и делая. Это одна-единая бесконечная субстанция, у которой нет названия, но ее разделили на две и дали каждой определение. А по Уайльду, определить — значит ограничить, что в данном подходе, наверное, все-таки было большой ошибкой для людей, но зато стало выгодой для тех, кто правит этим миром.
В ответе ли дети за поступки родителей
«Сын за отца не отвечает», — сказал однажды Иосиф Виссарионович, а потом полстраны поехало в Сибирь просто из-за родственных связей. А если верить Библии, то во все времена этим же занимался и Господь Бог, карая провинившихся перед ним людей до третьего или четвертого колена. Но опять же, дать однозначный ответ на этот вопрос нельзя, поскольку здесь дело даже не в невозможности познания темы, а в её субъективности. Для одних будет вполне справедливо утверждение, что дети должны отвечать за поступки их родителей. Ведь существует же такой обряд, как кровная месть. Тяжесть вины кого-то из семьи ляжет на всех ее членов разом — не отвертеться. А с другой стороны, каждый человек — индивидуальность, отдельная личность, которая руководствуется в своей жизни определенными принципами, которые дети его могут не разделять. Спрашивается, тогда за что же им отвечать? За то, что их отец оказался подлым или злым человеком? Причем тут тогда они, ведь единственное, что их связывает, — это то, что они появились на свет из семени этого человека. Но и отрекаться от отца или матери — тоже дело не самое благородное. Поэтому решение этого вопроса оставим на совести отдельно каждого человека.
Глубокие философские вопросы, которые заставляют задуматься #2
Комментарии
(1)Чтобы говорить о жизни и смерти, нужно хотя бы знать то, что общеизвестно. «Дух, душа, духовность, дыхание – однокоренные слова в русском языке, по всей видимости, имеют или имели некоторый иной, более глубокий изначальный смысл, чем мы привыкли об этом думать. Современная психология рассматривает вопросы жизнедеятельности человека весьма близкие к понятиям духовности и души. Слово психология, как известно, греческого происхождения: psyche – душа, logos – учение. Таким образом, психология – наука о душе. Но души в официальной психологии нет. Современная официальная психология наличие души у человека, в отдельности от тела, не признает и не рассматривает. Официальная наука не имеет и определения духовности, кроме как около духовных якобы рассуждений.
Если меня назовут бездушным человеком, мне, человеку русскому, это будет неприятно. Почему? Только лишь потому, что я так вот воспитан с детства? На тысячелетней истории Православия?
Так есть ли у человека душа?
Все религии мира заверяют нас в том, что душа у каждого человека есть. Душа безсмертна и живет после смерти человека в мире ином, счастливом и светлом или … Действительно, с точки зрения современной науки что-то должно остаться от энергии нашего ума, от наших чувств, переживаний, памяти – закон сохранения энергии должен бы действовать и в этом случае и не позволить нам умереть “насовсем”.
Тем более такое предположение становится понятным и в принципе приемлемым, если вы знаете о практических исследованиях полей сверхвысоких частот: торсионных, глюонных, о исследованиях деятельности мозга человека, биополя человека и т.п. и т.д.
Что-то должно бы остаться человеческого от человека после смерти кроме углерода, кислорода и иной химии, перейти в иное качество или в мир иной… Но, как часто говорят, оттуда еще никто не возвращался…
Однако технический ХХ век дал возможность современной медицине возвращать людей, как говорится, прямо с “того света”. Были ли научно и достаточно глубоко исследованы такие факты и есть ли какой-либо смысл в такой постановке вопроса?
Для многих и многих всё, что высказано мною здесь как предположение – давно известное, иных же подобная информация миновала или была воспринята как недостоверная и непонятная. Мы, в значительной мере ленивые материалисты с рациональным мышлением, более склонны верить современной аналитической науке, чем чьим-то заверениям. Но официальная наука молчит… И, тем не менее, исследования случаев клинической смерти и возвращения к жизни осуществлялись».