Есть несколько мер определения культовости и режиссерского величия. Одна из них – кассовость. Насколько кассовыми и успешными режиссерами являются Ксавье Долан, Франсуа Озон и даже Вуди Аллен? На этот вопрос не сразу ответишь, проще найти объяснение тому, почему погода в последние несколько лет напоминает женский характер. А вот с Майклом Бэем всё понятно, одно его имя стало безоговорочным синонимом слов: «Крутой фильм, с умопомрачительным экшном, морем взрывов и неприличными кассовыми сборами». Один из самых популярных и востребованных режиссеров планеты не достиг бы успеха без таланта, он, безусловно, имеется. Может быть, проявляется не во всех аспектах кинопроизводства, в результате чего народ потребляет красочные, но немного пустоватые блокбастеры, но такие фильмы, видимо, тоже нужны. И Бэй нам очень нужен. Он, Ридли Скотт и Кристофер Нолан снимают кино, которое очень нужно публике.
Безотцовщина
Прежде чем запрыгнуть в вагон кассового успеха и отправиться на встречу к своим 5 номинациям и двум победам в «Золотой малине», Бэй должен был, как это ни странно, родиться. С этим он справился блестяще, однако родители не оценили стараний сына. Отца будущий режиссер и вовсе не знал, а мать, видимо, понимая все трудности существования матери-одиночки в этом суровом мире, решила оставить его. К счастью, судьба всегда была благосклонная к Бэю, даже несмотря на плохие сценарии к фильмам. Его подобрала приёмная семья, которую он совершенно справедливо считает своей настоящей. Но это не помешало ему через года разыскать свою мать. Кстати, говоря о том, что своего отца режиссер не знал, стоит упомянуть, что мать тоже не знала, от кого родился этот любитель пиротехники. Настолько приличная женщина, видимо, с целомудрием на ты. Однако она упомянула, что отцом мог быть легендарный режиссёр Джон Франкенхаймер. Молодой и горячий Майкл отправился к предполагаемому отцу. Франкенхаймер вспомнил горячую мамочку Бэя и не стал категорически отрицать своего отцовства, а предложил сделать анализ ДНК. Результаты анализа показали, что Франкенхаймер является таким же отцом, как и советский министр иностранных дел Андрей Громыко. Новость расстроила Майкла, поскольку он считал, что очень похож на знаменитого режиссера и поэтому не поверил показаниям экспертизы.
Незадолго до этого приёмные родители отдали Майкла в школу CrossroadsHiqh, после которой он поступил в Уэслианский университет искусств в Мидделтауне. Собственно, пойти в режиссеры парня заставило детское увлечение снимать всё на видеокамеру и постоянно экспериментировать с пиротехникой. Да, это проявлялось уже тогда. Однажды гадёныш снимал на камеру катастрофу поезда, привязав к игрушечной железной дороге петарду. В итоге на «съёмочную площадку» приехали пожарные.
В пятнадцать лет парень даже устроился на работу в компанию «Лукасфильм» помощником декоратора. Он с увлечением следил за работой режиссеров и актеров. Поправляя софиты или готовя кофе Стивену Спилбергу, Майкл, как губка, впитывал все, что происходило на съемочной площадке: так и сформировалась четкая жизненная цель – стать кинорежиссером.
Окончив университет в 1986 году, Бэй сразу же устроился работать по специальности. Но не сразу в кино, для начала ему, как и большинству режиссеров нового времени (в особенности российских), пришлось наснимать клипов и рекламы на всю оставшуюся жизнь.
Взявшись за камеру
В те годы в Юнайтед Стейтс оф-таки Америка существовал практически монополист всех музыкальных клипов того времени, артель под не самым лучшим для клипмейкерской конторы названием Propaqanda Films. Но пропагандой, съемками фильмов о загнивающем западе и чистоте арийской расы они не занимались – исключительно клипами. Молодому и талантливому режиссеришке поручили ответственную работу – снимать таких мастодонтов сцены 80-х, как Тина Тёрнер, Донни Осмонд, Ричард Маркс.
Вслед за этим, поступили предложения от известных корпораций снять им рекламный ролик. Вот их названия: Nike, Reebok, Budweiser, Coca-Cola. Его 90-секундный ролик о Второй мировой войне вдохновил маркетологов бренда Coca-Cola, а в 1992 году его государственная реклама Красного Креста получила премию Клио. Но хотелось большего, хотелось кино.
Ещё в студенческие годы Майкл не питал пристрастий к мрачным сюжетам, отдавая предпочтение легкому и зрелищному кино. Действительно, это был лучший способ выделиться из толпы псевдоинтеллектуалов и стать востребованным. Собственно, первый снятый им фильм как раз и был лёгким и зрелищным. Ты знаешь эту ленту и наверняка любишь: классика – «Плохие парни». Уилл Смит, не пихающий своего сына во все щели, смешной, худой и востребованный Мартин Лоуренс и неунывающий Bad Boys. Никаких особых спецэффектов (хотя взрывы и перестрелки прилагаются), зато очень много черного во всех смыслах и остроумного юмора. Пожалуй, до сих пор самая остроумная его картина, с естественной, чуть топорной, но всё же не сделанной на компьютере крутостью.
Фильм выстрелил. История про двух «углепаластиков», снятая белым режиссером, выстрелила сразу, собрав нехилую кассу и сделав всех, кто в ней участвовал, звёздами.
Однако внутри с каждым днём все ярче и сильнее давал о себе знать хитрый демон экшена, который требовал крови и съемок. Собрав огромный кредит доверия, Бэй снял первый в его жизни экшен – «Скалу». Хороший фильм, в котором дьявольская харизма сэра Шона Коннери и испуганное лицо Николаса Кейджа, пробирающихся к невозмутимому Эду Харрису на Алькатрас, влюбили зрителей в фильм. Действительно, славный, пускай и типичный боевик. Пускай в нем много штампов, зато он снят красиво, даже несмотря на то, что девушка Кейджа далеко не красотка. Члены жюри премии «Оскар» номинировали эту работу в категории «Лучшие достижения в области звука». И всё. При бюджете в $75 000 000 принес кассовые сборы на сумму в $335 062 621. После этого продюсеры поняли, для чего рождён на свет Майкл, и режиссер стал специализироваться исключительно на высокобюджетных боевиках и использовать во время съемок огромное количество спецэффектов.
С блокбастерами по жизни
Третий фильм выстрелил на десятилетия вперёд и, возможно, так и останется главной работой в жизни Бэя. Блокбастер имени молодого Бена Аффлека, который, наверное, прославился больше благодаря песни Aerosmith «I Don’t Want to Miss a Thing», и безумному сюжету про приключения бурильщиков на астероиде и героической гибели харизматичных трудяг во благо Америке. А может, потому что у аэросмита дочка Арвен.
«Армагеддон» получил четыре номинации на «Оскар», культовый статус, миллионы фейспалмов и миллионы галлонов пролитых слёз. Мнения разделились, иначе Бэя не номинировали бы на «Золотую малину» в категории «худший режиссер».
Еще четыре номинации на награду Американской киноакадемии и номинацию на всё ту же «Малину» режиссеру принес военный боевик «Перл Харбор» в 2001 году. Трогательная история без боевиков, космоса и биооружия в антураже Второй мировой так же вызвала нарекания. Зато сколько там было взрывов, не зря ведь лейтенант из известного российского фильма так любил адмирала Ямамаото, Сёкаку, Дзуйкаку, Акаги, Кага.
В 2007 году Майкл Бэй совместно со Стивеном Спилбергом создал боевик «Трансформеры», который побил рекорд фильма «Человек-паук 2» по кассовым сборам. Работа Бэя над продолжением успешного экшена не принесла таких положительных результатов – его в пух и прах раскритиковали ведущие киноэксперты, а премия «Золотая малина» присудила режиссеру победу в трех номинациях: «Худший фильм», «Худший режиссер» и «Худший сценарий».
Несмотря на это, в июне 2011 года Майкл Бэй выпустил картину «Трансформеры 3: Темная сторона Луны», но главную женскую роль в ней исполнила не Меган Фокс (Megan Fox), а Роузи Хантингтон-Уйатли. Просто не блещущая интеллектом и красотой в области больших пальцев Меган случайно обронила в интервью: «Майкл Бэй на съемочной площадке ведет себя, как Гитлер». Спилбергу, человеку, который львиную долю своей карьеры обличал ужасы фашизма и еврейский гнёт, крайне не понравилось это сравнение, и он предпочел избавиться от актрисы, нежели от «фюрера».
Знаете, когда я заканчиваю работу над фильмом, я люблю смотреть реакцию, которую он вызывает у зрителей первую «премьерную» неделю. Это, конечно, и критика, и это люди во всем мире, наслаждающиеся фильмом. Но когда смотришь на созданное тобой давно, бывает, думаешь: «Как это жалко и смешно!» Все дело в том, что с того момента ты уже вырос, у тебя появился новый опыт, и ты знаешь, как сделать лучше. Именно поэтому многие режиссеры впоследствии пытаются полностью или частично переделать заново то, что уже было снято.С тех пор карьера режиссера идёт по накатанной. Он, подобно древнегреческому царю Мидасу, превращает в золото всё, к чему прикасается. Всё, даже ремейки вроде «Попутчика» и «Пятницы, 13-е», собирает кассы, при виде которых у директоров социальных учреждений неминуемо развивается инфаркт. Но не всем нравится пустота и штампованность его фильмов. Бэй любит взрывы, пиротехнику, не задумывается над логикой, сценарием. Его фильмы раскручиваются продюсерами так, как не раскручиваются президенты во время предвыборной компании. Он снимает пустой Голливудский шлак с обилием экшена, где 50% сделано на компьютере, а остальные 50 – игра актёров по канонам. Но тем не менее зритель, видя его имя на обложке, всё равно платит за билет, потому что понимает, что пускай в фильме полно недочётов и не очень много смысла, но он будет сделан так красиво, как у Дали не получалось.
Людям нужно такое кино, где можно расслабиться, повпечатляться с битвы гигантских роботов и вздрагивать от резких взрывов, обсыпаясь поп-корном на вибрирующем кресле. Если не будет такого простого зрелищного поп-корнового кино, то кинематограф осиротеет, а комедии с мелодрамами быстро набьют оскомину. Лёгкие жанры были всегда, другое дело, что их стало слишком много… Тогда Бэю, чтобы чтобы сохранить свою уникльность и хоть как-то устоять под гнётом критики, придётся взорвать с помощью своих любимых спецэффектов офисы Marvel, DC, и желательно, чтобы рядом находились Дж.Дж. Абрамс, Риддли Скотт и Зак Снайдер.
Хотя была и светлая сторона – это фильм «Pain & Gain», где взрывов минимум, зато много недалёкого, но справедливого Дуэйна Джонсона и неплохого актёра Марка Уолберга. Эту картину либо хаяли, на чём свет стоит, либо обцеловывали, словно молодую девицу. Мнения разделились, однако возвращение Бэя в притон «черного» комедиантства, пускай и не без крови и стрельбы, возродило во многих веру в его талант. Если бы он отказался от нагромождённой им самим же штампованности, фильм был бы лучше, но всё равно получился самым провокационным в его карьере (не путай слово «провокационный» с «лучшим», лучшим до сих считают «Пёрл-Харбор»).
А Бэю плевать, он продолжает сожительствовать с двумя мастифами между двумя особняками в Лос-Анджелесе и Майами, говоря: «Сосите, хейтеры», – всем критикам, которые с 98-го года утверждают и с каждым разом всё громче, что у него нет режиссёрского таланта. А он обмазывается стодолларовыми купюрами, продолжая клепать всё более и более чудовищные взрывы в выкупленной им у Джеймса Кэмерона компании по производству спецэффектов Digital Domain. Хорошо живёт ведь, паразит.
Огромное количество людей ненавидит меня и мои фильмы. Но мои фильмы приносят хорошие деньги. Больше двух биллионов долларов – это много билетов.