Фрасуа Вийон: как будучи вором, убийцей и бродягой стать главным поэтом нации

Можно ли войти в историю и прослыть великим, если ты матерый вор, убийца, и вообще личность глубоко аморальная? Франсуа Вийон отвечает — конечно, можно. Для этого всего-то и надо, что прослыть первым французским лириком, и развить в себе дар поэта. Но сделать это не так-то просто, чтобы не до уровня автора текста песни «Имя любимое мое», а до такой степени, чтобы у всех, начиная от кабацкого забулдыги 15 века, и заканчивая хваленным чутким критиком 21 века, от твоих стихов текли слезы восторга по щекам.

Вийон личность парадоксальная и уникальная, несмотря на криминальный образ жизни, его роль и влияние на мировое искусство трудно переоценить. Многие так впечатлились творениями «поэта воров и бродяг», что впоследствии, вийоновское влияние стало замечаться во многих стихах.
И, разумеется, если бы не столь противоречивая судьба, сотни убийств и ходок, то его персона не была бы столь интересна. А жаль.

А вот еще история. Литературоведы восхищались Вийоном, отдавшим последние гроши «трем маленьким сироткам». Какой благородный человек, думали все мы, пока не узнали, что «сироты» на самом деле были богатейшими и свирепейшими в Париже ростовщиками, которые давно ждали от Вийона долгов. И не дождались бы, если бы не приставили к поэту лохматого сурового человека с ножом.

В итоге, согласно судебным документам Вийон — конченый уголовник, бродяга, шнырь и вор. Но не лишенный Божьего дара. Его стихи — сродни насмешке над собой и поломанной судьбой, исповедь, которая позволяет увидеть душевные муки уголовника и его все еще чистое сердце.

Вийон родился в Париже в 1431 году. Его настоящее имя — Франсуа из Монкорбье, но осиротев в 8 лет, его взял на попечение священник Гийом Вийон, давший мальчику образование, кров, еду и кучу тумаков.

В 1443 году Вийон поступил на «факультет искусств» — подготовительный факультет Парижского университета, и летом 1452 года получил степень лиценциата и магистра искусств. Толку от этой степени — как от первомайской демонстрации, и чтобы сделать карьеру, средневековый студент должен был продолжить образование на юридическом факультете и стать доктором канонического права. Однако как любого нормального парня, Вийона интересовали визиты к замужним и не очень дамам, регулярные пирушки, драки, и столкновения студенчества с властями. Просто студенты вели себя так нагло, шумно и вольно, что жандармерии постоянно поступали жалобы от торговцев за разбитые и разоренные лавки с товарами. Матроны жаловались на ночные визиты кавалеров. Мало того что лишали чести приличных дев, так еще и сапоги не чистили.

Правда, через полгода, его слезная просьба о помиловании дошла до короля, и тот, растрогавшись (уже тогда умел писать красиво, шельмец) помиловал Вийона. Но, полгода беззакония оставили свой след. Вийон, прослыв отменным краснобаем, очень сблизился с некоторыми лидерами криминального мира, а те научили его неплохо воровать. Кстати, Вийон стал студентом Сорбонны, как он говорил, «бедным школяром». Но руководила им вовсе не тяга к знаниям, просто по закону «школяры» были неподсудны королевскому суду. И это стало для него прикрытием, так как средств для существования было мало, Вийон воровал. Надо сказать, за это время он прокачал воровское ремесло до такой степени, что мог без труда украсть бочонок вина. За это друзья звали его не иначе как «отец-кормилец».

Кстати, следует сказать о его друзьях. Ох, что это были за дружки, за такое знакомство власти могли бесконечно бить батогами, вырывать ногти, пытаясь выяснить где они прячутся и куда складывают добро. Сейчас такие имена как Монтиньи (которого позднее приговорили к повешению за убийство), Лупа, Шолляр, и Гара вызывали бы такой же трепет, как ныне имена террористов. Правда последние трое были всего лишь шулерами и ворами, а вот Монтиньи был сволочью конкретной, его даже вояки побаивались.

Вот так и жил Вийон, как настоящий вор: не работал, кормился ремеслом, на общак скидывался, репутацию имел. Ну и в криминальном мире, который так затягивал своей свободой, благодаря знакомству с уважаемыми бандитами его никто не трогал.

Но, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Потому что — дурак, прокололся. Ограбив монаха-августинца, Франсуа опять вынужден был бежать из Парижа, потому как в этот раз слишком много грешков за ним накопилось. Писал он красиво, только людей не забывал грабить. И вот, его поймали, наспех приговорили к повешению, и кинули в темницу. Находясь в состоянии крайне нервного возбуждения, перерастающего в отчаяние, он написал одну из самых известных своих баллад — «Завещание».

Правда, были у Вийона времена благополучные, когда воровать не приходилось. Просто его поэтический дар высоко ценили богатые и сведущие в поэзии персоны, вроде принца Карла Орлеанского — одного из крупнейших поэтов Франции того времени. Долгое время, он даже жил при его дворе в Блуа. И зачастую, именно они вытаскивали падкую на приключения и неприятности задницу Вийона из цепких лап палача.

Только вот, дружбой с власть имущими он не особо дорожил, и постоянно издевался над верхами в своих виршах. Тому было несколько причин, и пожалуй самые главные — врожденное чувство справедливости (которого в ту пору нигде в свете не было), и собственная независимость. Гордый был, ему было проще украсть и сесть (тем более, так романтичнее), чем жить на содержании у кого-бы то ни было.

Вообще Вийон был крайне сложным человеком. Обладая поразительным чувством иронии, он не стеснялся высмеивать не только друзей, но и врагов. В балладах разумеется. И непонятно почему, он очень любил иронизировать по поводу женщин, то ли от обиды, то ли потому что слишком хорошо их знал. Не трогал только мать, ибо святое.

Следы Вийона теряются в 1463 году, после очередной передряги. Он стал участником уличной драки, во время которой был тяжело ранен папский нотариус, и вновь попал в тюрьму. И хотя сам он, по-видимому, никому не причинил никаких увечий, дурная слава, прочно за ним закрепившаяся, сыграла свою роль: Вийона подвергли пытке и приговорили к казни через повешение. Он подал прошение о помиловании. Томясь в ожидании почти неизбежной смерти, поэт написал знаменитую «Балладу повешенных».

Но доказательств было немного, и фартовый Вийон избежал смерти. Правда, «принимая в соображение дурную жизнь помилованного Вийона», казнь заменили десятилетним изгнанием из Парижа и его окрестностей. Это последнее документальное упоминание о нем. Умер он не позднее 1491 года, когда вышло первое издание его произведений. Именно это издание, по иронии судьбы, сделало его знаменитым. Считается, что он умер не своей смертью, но, доказать это, как водится невозможно.

Про него говорили, как о первом поэте Франции, который жил не на небесах, а на земле, и который сумел поэтически осмыслить свое существование. О творчестве Франсуа Вийона заговорили через 25 лет после изгнания, в 1489 году. Тогда вышел первый сборник его стихов, и поэта провозгласили первым лириком Франции. Все стихи — автобиографические, и там он рассказывает о своих грехах, высмеивает врагов, раскрывает душу, и плачет о несправедливости. Настоящий шансонье, ему бы на «Эх, Разгуляй!», но народ воспринимал его как юмориста, сатирика. С одной стороны, благодаря этому он стал легендой, но с другой не все заметили философские нотки в его произведениях. Популярная «Баллада поэтического состязания в Блуа» была написана в шуточном состязании, однако при прочтении ничего шутливого не замечается. Над чем смеяться?

Живший в постоянном ожидании смерти, он сотворил немало произведений с характерными названиями «Эпитафия», «Завещание». Но только если в названиях веселого мало, то в самом тексте сплошная ирония. В ней уже слышна и та ирония, которую потом можно будет заметить у многих поэтов, начиная от Мольера, и заканчивая, Маяковский. Есть в некоторых его трудах что-то и от есенинской «Москвы кабацкой» — все так же про саморазрушение.

Он не лгал, смеялся над своей судьбой, которая швыряла его из виселицы в бродяжничество. А так как таких было полно, французы считают его самым французским поэтом своей страны. И тут ты понимаешь — настоящий шансонье, они у нас ведь тоже певцы народные, и в каждой песне каются, и сетуют на произвол и беспредел властей. Только у Вийона это получалось как-то изысканно. Его ведь любят не из-за маргинальности образа, в конце концов, плевать, кем он был — ушлым мерзавцем, выдумывающим себе алиби в стихах, или разочаровавшимся несчастным меланхоликом. Его любят за стихи, которые диво как хороши.

Кстати, у Вийона тоже есть вирши на жаргоне Франции XV века, только их никто не может верно перевести, так как уже в веке XVI, этот язык был непонятен. Но, наверное, так же прекрасно.