Безумие Шайи Лабафа

Если бы наш журнал на манер хваленого GQ выдавал свои премии, то Шайя Лабаф однозначно выиграл бы в номинации «Безумец года». Даже Вас Монтенегро из «FarCry 3» не дотягивает до уровня актёра. За последнее время Шайя успел стать героем скандалов, мемом и устроителем весьма своеобразных акций. Он невероятен, он странный. Однако именно в своём безумии он прекрасен. Нет, он не тупой (про Канье Уэста напишем как-нибудь никогда), просто весьма оригинален в искусстве эпатажа. Мы же любим гениев? Любим. Шайю ещё рано называть гением, но относиться к нему негативно весьма сложно, ведь он как большой избалованный ребёнок, не лишённый таланта. Ещё сложнее произносить его имя и фамилию в пьяном виде. Попробуй, рекомендую!

Больше трэша с детства

Шайе было суждено таким родиться. В одном из интервью актер признался, что считает свою семью «странноватой, но в целом весьма неплохой». Причин для подобного заявления хватало. Папаша был клоуном. В смысле цирковым клоуном, а не по своей натуре. И, как большинство клоунов, очень любил притрагиваться к спиртному, что вылилось в глубокую зависимость. Мать была танцовщицей в ночном клубе. В общем доме царил творческий пофигизм. Родители занимались выяснением отношений, репетициями, но только не воспитанием ребёнка. Цирка и танцев в доме не было, особенно после того, как папаша семейства стал жалким опустившимся алкашом. Родители развелись, а в памяти нашего героя навсегда отложились минуты, проведённые вместе с отцом. Правда, проходили они всё больше в антураже клуба анонимных алкоголиков.

Когда я ищу в себе материал для ролей, я понимаю: единственная настоящая ценность, которую дал мне мой отец, – это боль. Я использую его, когда мне это нужно по работе: звоню ему по скайпу, но мы не болтаем о делишках и погоде. Мы оказываем друг другу услуги, манипулируем друг другом. Он настоящий кукловод, он выводит меня из себя. Отец – ключ ко всем моим базовым эмоциям. Мои лучшие и худшие моменты – все связано с ним. Это непростое знание, но я не готов с ним расставаться: гнев – сильный инструмент. Я люблю папу. Но между нами происходит что-то, что для меня сейчас важнее, чем иметь отца. И я, кстати, полностью финансово поддерживаю его образ жизни. Плачу за то, чтобы он оставался моим кукловодом.

Маленькая и большая слава

Живя с мамой, Шайя начал осознавать, что страсть как хочется лицедействовать. Мама, ясное дело, поддержала чаяния сыночка. А как иначе могла повернуться жизнь паренька, воспитывающегося в артистической семье? В детстве, когда мама купала Шайю, она всегда приговаривала: «Вот вырастешь, выбьешься в люди и познакомишься с самим Спилбергом».
Первый шаг к мечте был сделан ещё в школьные годы благодаря району, в котором проживало семейство, и матери. Это был «цветной» район, наполненный латиносами и «углепластиками», прямо как в чёрных комедиях. Атмосфера была гнетущей, и, чтобы хоть как-то справиться, Шайя начал писать шутки. Матери они понравились настолько, что она уговорила директора клуба, в котором работала, позволить Шайе выступить. И надо сказать, вскоре его выступления стали пользоваться успехом, талантливого паренька замечают, и в 1999 году будущий актер получает эпизодическую роль в сериале «Секретные материалы». Шайа играет превосходно.

Слава к актеру приходит после премьеры драмы «Клад», в которой Лабаф продемонстрировал свои непревзойденные способности к драматической игре. После успеха драмы «Клад» юного актера приглашают на съемки фильма «Ангелы Чарли-2», в котором Шайа играет наряду с мировыми знаменитостями. Актер принимает участие в достаточно крупных проектах, таких как «Я, робот», где его партнером стал сам Уилл Смит, потом в сатанинской мистике под названием «Константин» с Киану Ривзом.
После архиуспешного триллера «Паранойя» Шайя стал любимцем американских критиков и чуть ли не главной надеждой всего Голливуда. Вот что писали про Шаечку приличные издания:

Очень скоро Шайа ЛаБаф, если только он будет двигаться в правильном направлении, станет одной из самых ярких молодых звезд Голливуда. За такими, как он, будущее нашего кино.

А подлинная слава пришла к нашему герою после «Трансформеров». Весёлая история, после которой за Chevrolet Сamarro навсегда закрепилось обидное прозвище «Бамблби».

Везде, абсолютно везде Шайя показывал свой драматический талант. Актёр всячески желал перерасти образ молодёжного кумира, чтобы не остаться навсегда «тем парнем из «Трансформеров»». Поэтому он и рискнул связаться с таким же психом, как и он сам, – с мистером Фон Триером. В «Нимфоманке» выглядел как Шайя Лабаф в «Нимфоманке», ни больше ни меньше. В «Самом пьяном округе в мире» он был невыносимо крут, а в «Уолл-стрит» затерялся на фоне такой глыбы, как Майкл Дуглас. Вроде бы всё неплохо, но Шайя начал срываться. Его перестали воспринимать как «кумира тинейджеров», но он всё равно окунулся в пучину безумия. Трудно назвать точную дату, когда это случилось. Может быть, после того как получил на руки уведомление о лишении водительских прав за езду в нетрезвом виде. А может, после заметки критика, выразившего сомнение в его таланте.

Начало большого сумасшествия

Старт был дан, когда Шаечка подчистую слизал диалоги из комикса Дэниэла Клоуза для своей короткометражки Howard Cantour.com, где выступил в качестве режиссера. Уличенный в плагиате, Лабаф не придумал ничего лучше, чем публично извиниться в Твиттере, используя слова, которые он подсмотрел в открытом сервисе Yahoo! Answers. Причем фраза была взята из темы «Почему Пикассо сказал: «Хорошие художники копируют, а великие – воруют?»». Каков шельмец! Тогда же актер публично признается: «Я облажался», – и надолго превратит свой твиттер в развёрнутую исповедь раскаивающегося человека. Но процесс «Народ против Шайи Лабафа» уже было не остановить. Его песочили все, даже коллега по цеху Джим Керри, а в сети начали обсуждать, не сошёл ли актёр с ума.

А он тем временем засыпал твиттер одной и той же надписью: «I’m not famous anymore», что в переводе обозначает «Я больше не знаменитость». Ясное дело, что интерес к персоне только рос, а Шайя, приехавший представлять «Нимфоманку» в Берлин, построил своё выступление из нахально сплагиаченных цитат. Все замерли в томительном ожидании, что же будет дальше.
А дальше была премьера «Нимфоманки», куда Лабаф пришёл в костюме битарда, а именно с бумажным пакетом на курчавой головушке. Это тебе даже не безмолвное часовое интервью, которое актёр дал журналу Dazed – просто просидел час перед журналисткой. Выходка экстравагантная, хотя к тому моменту Шаечка был замечен в розовых леггинсах. Ну леггинсы и леггинсы, бывает, кто из нас не носил розовые леггинсы?

Мои извинения за плагиат были тоже украдены у других авторов. Я просто пытался подогнать философское обоснование под идиотскую историю. Я украл работу Клоуза и попытался сделать из его раскадровок фильм, потому что боялся своих собственных идей; я подумал: «У меня есть право так сделать, потому что идея «Некреативного письма» Кеннета Голдсмита это оправдывает». Такими рассуждениями я загнал себя в угол. Но этот кризис естественно привел меня к поиску новых идей. Мои взгляды на авторство не изменились – в том смысле, что #АвторУмер, старое понятие «автора» изжило себя, – но я стал больше думать о том, что должно слово «автор» значить сегодня; чем «автор» может стать. Посмотрите на «Википедию» – коллективное авторство, вот где будущее.

Но это было только начало. Шайя устал, он хотел извиниться перед людьми или хотя бы сделать вид, что извиняется. Он устроил перфоманс «I Am Sorry», во время которого актер, одетый в смокинг и все с тем же пакетом на голове, безмолвно сидел в комнате, куда заходили посетители, которые, по сути, могли делать с ним все что угодно. В том числе снимать пакет с головы артиста, как это сделал корреспондент одной газетёнки. Ясное дело, что ни перед кем извиняться Шайя не хотел. Во-первых, народ ни черта не понимал, во-вторых, назрел скандал. Шайю изнасиловали, но, слава Богу, это была женщина.

Она пришла с бойфрендом, который стоял за дверью. Минут десять пошлепывала мне ноги, а потом раздела меня и изнасиловала. Там в очереди стояли сотни людей, когда она вышла растрепанная и со смазанной помадой. Мне было не по кайфу. Да и ее парню наверняка тоже.

Видимо, Шайя, как джентльмен, не мог отказать даме.

И в тот момент, когда народ занял места в зрительном зале, чтобы в дальнейшем наслаждаться выходками актёра, он затих. Затих надолго, до ноября прошлого года. Титан затих, чтобы взорвать интернет. О, Шайа, ты ходячий генератор мемов, как хорошо, что ты есть! Записанная им мотивационная речь не просто развеселила интернет, а взорвала его, как даже пакету на голове Лабафа не удавалось.
На самом деле, актёр принял участие в студенческом проекте Центрального колледжа искусства и дизайна имени Святого Мартина в Лондоне.

Ученикам предложили использовать перформанс Лабафа в качестве вступления для своих работ. Студенты написали небольшие монологи (не более 100 слов), каждый из которых актёр затем сыграл на камеру. Получилось 30-минутное видео, состоящее из небольших мотивационных фрагментов. Лабаф стоит перед зеленым экраном и толкает речь. И делает это так напористо, так эксцентрично, что становится страшно, а вдруг, если не следовать его призыву, он меня изнасилует? Это же Шайя, он может. Шайя орал: «Do it!», – рыча, словно титан, пытающийся выбраться из оков. Он корчился и принимал странные позы, напоминающие не то всадника, не то страдающего месячным запором. На следующий день крики стали мемом, а доморощенные монтажёры вставили Шайю везде, где это возможно.

Интерес публики был возвращён, и Шайя, чтобы не терять время, решил устроить главный перфоманс в своей жизни – 72-часовой марафон. Попросту кинопоказ всех фильмов с его участием в обратном хронологическом порядке. При этом он сам сидел в кинотеатре и смотрел их без перерыва, иногда отвлекаясь на поход в туалет и на еду. И при этом смотрел мужественно, не отвлекаясь на сон и телефон, как приличный зритель. Судя по всему, Шайя безумно понравился себе как актёр. На первом же фильме («Погибший») ЛаБаф успел прослезиться, на других фильмах заливисто смеялся. При этом в кинотеатр совершенно бесплатно заходили люди. Разумеется, не фильма ради, а чисто поржать с марафонца. Правда, в итоге актёр сорвался и лёг хоть немного поспать в проходе, чем вызвал овации у зрителей, которых со времён «Трансформеров» не было.
Пока это последний подвиг Шайи, поэтому запасаемся терпением в ожидании следующей выходки. А тем временем пытаемся разобраться, какого чёрта он это делает.

Так в чём же суть?
На самом деле всё очень просто. Шайа много раз утверждал, что его кумирами являются актёры, создавшие вокруг себя миф. Джонни Депп, Хоакин Феникс, Шон Пенн и небезызвестный Джеймс Франко – вот те самые парни, которые понимают, что состояться в качестве актёра – это ещё полдела. Мало зарекомендовать себя как человека, способного без лишних слов заплакать по команде режиссёра, нужно, чтобы при виде тебя плакали все вокруг. Иными словами, нужно самому стать Героем с большой буквы.

Гэри Олдман, Шон Пенн, Хоакин Феникс. Парни, которые докапываются в своей работе до темных сторон мифа, а не просто играют героев, как Круз и Хэнкс. Мне даже в детстве нравился не Спайдермен, а Веном. Я рос на «Южном парке», на «Симпсонах». Я был воспитан в ироничной культуре. И когда я смотрю на Джонни Деппа или Шона Пенна, которые строят свои образы на жестокой иронии, они мне понятны. Мне не нравился Джеки Чан, мне нравились подбитые герои Стивена Сигала. Я любил Микки Рурка. Это были мужики, на которых равнялся мой отец. Я равнялся на своего отца. А он не похож на Тома Круза или Тома Хэнкса. Он вьетнамский ветеран и байкер из «Клуба монголов».

Верный романтическому максимализму, Лабаф не уставал твердить, что видит свой идеал в полном слиянии ремесла и жизни, устранении каких-либо перегородок между человеком живущим и человеком играющим.

Независимость – ключевой пункт, вокруг которого выстраивается процесс взросления. Для Лабафа, выросшего на окраинах Лос-Анджелеса, независимость подразумевает под собой движение против голливудского кинематографа, вопреки ему и через него – к чистому авторству и равенству себе настоящему.

Когда корабль тонет и ты вынужден выбирать, чтобы выжить, единственным решением становится перепрыгивать с островка на островок. Что-то одно больше выбрать нельзя. Вот она – новая чувственность. И для меня это стало новым способом выразить себя. Вся моя работа – исследование, и я не вижу большой разницы между методами актерства и перформанса. Мои воплощения и в фильмах, и в жизни повлияли на то, кем я вырос. #ЖизньИмитируетИскусство. И конечно, на меня повлияли персонажи, в которых мне пришлось вживаться. Но теперь я стал аккуратнее выбирать. Я постепенно возвращаю себе контроль над ситуацией. И я чувствую, как в моей работе, а значит, и в жизни появляется надежда.

Шайя серьёзный актёр, который очень серьёзно относится к своим ролям. Перед съёмками в «Ярости» он несколько недель не мылся, предпочел небольшую комнату в хостеле роскошному номеру и даже самостоятельно вырвал себе зуб, подражая герою и пытаясь вжиться в роль молодого танкиста. Он не из тех, кто стремится заработать на Голливуде состояние, ему интересно страдать, мучиться для роли. И все его перфомансы – попытка открыть для себя новые горизонты, способ бросить вызов.

Чего стоит только история, когда он в пух и прах разругался с одним из последних классных мужиков Голливуда Алеком Болдуином. Даже не так. Шайя просто изводил его, потому что этого требовала роль. Правда, всё закончилось тем, что Шайю выгнали из пьесы, закрыли дорогу в бродвейские театры. Но с Болдуином они помирились, Шайя даже признался, что расплакался, когда прочитал его сухой ответ.

От этой истории с Болдуином я, если честно, до сих пор не оправился, хоть и помирился с ним. Я тогда вжился в роль, по методу. Спал на скамейке в парке, просыпался, шел на репетиции. Я так боялся облажаться, что выучил весь текст еще до того, как начались репетиции. И вся цель была в том, чтобы унизить Алека Болдуина. Этого требовала моя роль. Это была моя работа как актера. И я не собирался сделать ее как следует. Это продолжалось три недели – я доводил его, мне надо было, чтобы он реально испугался. Через три недели это уже невозможно было выдержать. Я потом с ним помирился – он был первым, кто со мной связался после суда. Он прислал мне имейл – такое красивое письмо, что я расплакался в самолете. А я с ним не разговаривал с тех пор, как меня уволили из постановки. Я остался еще на месяц в Нью-Йорке. Следил за ним, преследовал его. Я просто не знал, чем еще себя занять, я был разбит и все еще не вышел из роли. Я начал ходить на бокс, пытался отвлечься от пьесы, но не получалось. Так что я начал преследовать Болдуина, когда он возвращался с репетиций домой. Мне нужно было почувствовать близость к материалу. Я был на премьере, сидел в первом ряду, в конце встал и хлопал стоя. Я плакал, они плакали.

Некоторые уверены, что вскоре от недостатка ролей актёр уйдет с головой в перфоманс. Но нет, он слишком любит своё ремесло, и все мучения ради него. И такие безумцы нужны Голливуду, который устал от постной смеси сладких мальчиков и чересчур напыщенных бруталов. Ему нужны умные шоумэны, готовые устроить перфоманс из ничего в самый неожиданный момент. Со времён Брандо таких не было, были либо перфомансье, либо гении. Шайя совместил в себе всё сразу. И потому он очень нужен Голливуду, очень нужен нам. Может быть, он бросит вызов американской киноиндустрии, погрязшей в производстве сиквелов? Надежда только на него и не меньшего эксцентрика Джеймса Франко.