Знаешь ли ты, кто такой Псой Галактионович Короленко? Это личность монументальная! Бывший профессор филологии, который поёт свои неповторимые песни с очень смачными текстами и неповторимой музыкой на стыке как минимум сотни жанров. Он как Ошо от музыки. Они не только внешне похожи, но и оба несут миру мудрость. Но каждый по своему. И вот совсем недавно твоему покорному слуге посчастливилось взять у него интервью.
Когда идёшь брать интервью у такого человека, то невольно начинается мандраж. Во-первых, невозможно предугадать, как пойдёт беседа с человеком, у которого в голове смешались гигабайты знаний, мудрость и огромная эксцентрика. Всё-таки Псой Короленко (в миру Павел Лион) – личность ну очень творческая. А ещё было страшно, что эта личность задавит тебя своим остроумием, как это было в некоторых других интервью. Но всё обошлось.
Мы договорились встретиться за час до его концерта в Краснодаре. Маэстро выглядел невероятно уставшим (ещё бы – только час назад приехал из Таганрога, где давал концерт, а сегодня ночью – ещё в Ростов), но вместе с тем очень довольным. Как и предполагалось, человеком он оказался крайне интеллигентным, с отличным чувством юмора. Мы беседовали в помещении, напоминавшем не то комнату отдыха, не то гримёрную, не то склад. На столе красовались опрокинутые стопки, графин с «беленькой» и нехитрый салат. Обменявшись любезностями, мы начали беседу, во время которой маэстро много смеялся, иронизировал, интеллигентно подкалывал интервьюера, делился мудростью и по старой традиции отвечал вопросом на вопрос. В целом душевно поговорили.
Наверное, самый распространённый вопрос перед любым интервью: как к Вам лучше обращаться? Псой Галактионович или Павел Эдуардович?
– Павел. Или Псой Галактионович. Как Вам больше нравится.
Тогда Сразу вопрос. Псой Галактионович в жизни не вытеснил Павла Эдуардовича?
– Псой Короленко – это творческое имя, которым обозначена одна из главных вещей в моей жизни – моё творчество. Как же оно может мешать? Это только помогает. Это главное, если хотите.
Вы сказали, что это творческое имя, а не псевдоним. В чём же отличие?
– Мне нравится термин «творческое имя», потому что в слове «псевдоним» есть коннотация какого-то «прятания» за чужое имя. В слове «псевдо» есть какой-то оттенок слова «лже», в то время как Псой Короленко – это я настоящий.
У вас потрясающая фамилия – Лион, что переводится как «лев». Красивее многих псевдонимов и творческих имён. Не хотелось никогда выступать под ней?
– У меня сложилось так, что я выступаю под именем «Псой Короленко», это имя для меня очень важно, и ни в коем случае не «псевдо», однако некоторые тексты я по разным причинам подписываю как Лион. Особо интимные.
А как бы вы могли охарактеризовать вашего слушателя?
– Хороший человек.
Просто хороший человек?
– Ну, не просто хороший человек. Он открыт, открыт другим жанрам, разносторонне мыслит, может мыслить альтернативами, в том числе альтернативами своему вкусу, разносторонний, ему интересна любая музыка.
Я вообще очень люблю всех, кто приходит на мои концерты, ведь люди не поленились, потратили время, а могли просто скачать и послушать всё в интернете.
Но ведь эмоции от живого выступления совсем другие.
– Это бесспорно. Поэтому я и пытаюсь сделать так, чтобы все остались довольны.
То есть все те, кого зацепила ваша музыка?
– Именно. Но социолог дал бы более точную выкладку. Однако я не социолог.
Вы филолог.
– Филолог по образованию. Так будет точнее.
А не хотелось вернуться в филологию, уделять ей больше времени? Или ваше творчество удовлетворяет любую потребность в слове?
– Я сейчас занимаюсь филологией, поскольку «филология» – это любовь к слову. Кроме того, я литературовед. А производство литературных текстов по отношению к литературоведению – это как практика по отношению к теории. Так что моё творчество – это практическая работа.
В своих песнях вы смешиваете разные языки: английский, французский, русский, идиш. На каком комфортнее всего петь?
– Нет, такого сказать нельзя. Языки имеют разные функции. Есть ведущий язык. В большинстве случаев это родной язык – русский. Есть, быть может, второй ведущий язык. Это язык наиболее известный той публике, перед которой я выступаю. Есть языки, выполняющие декоративные функции. Чаще они понятны в меньшей степени, меньшей аудитории. Поэтому нельзя сказать, какой из них комфортен. Каждый из них комфортен в определённом действии. Всё зависит и от конкретной песни. Иногда работаю с переводом, но там свои законы. Перевод есть перевод, и роль родного и чужого языка там соответственным образом заданы.
Вас многие называют философом. Вы себя таковым считаете?
– Отчасти. Я филолог. У философии и филологии один корень – «фило», что переводится как любовь. Любовь к мудрости, любовь к слову, которое несёт в себе мудрость. Я ведь стараюсь дать частичку мудрости своим слушателям.
Вы много путешествуете, много где выступаете и в Америке даже ведёте свои семинары, где рассказываете публике, как нужно писать песни…
– Не то что веду, мне приходилось. Я не веду их постоянно. Я давно уже не занимаюсь преподавательской деятельностью. Для меня было большой честью, когда меня позвали читать лекцию в известный Тринити-колледж. Это такая кузница английской элиты.
Хорошо, а в какой стране проще выступать?
– Каждый концерт – это задача достичь определённой близости со зрителем. Не важно, в какой стране и перед какой аудиторией. Многое зависит и от погодных условий. В широком смысле. В том числе и от погоды в голове. От возможности выспаться. Я могу сказать, что разные аудитории родные по-разному.
К тому же, впечатление от страны или города складывается по тем местам, которые ты посетил. Это тоже влияет на выступление и впечатление от города.
Вы гастролируете и выступаете в ритме нон-стоп. Где черпаете силы?
– Внимательность, дисциплина. И пройти между сциллой безалаберности, пускания на самотёк и хорибдой излишней невротической пунктуальности. Эти две крайности мешают. Нужно пройти меж ними.
Удаётся?
– Пока, слава Богу, удаётся.
А расскажите про своё появление на «Минуте славы». Для многих это стало неожиданностью.
– Кто-то из редакции увидел мои ролики, послушал меня и пригласили выступить. Мне было интересно, это всё-таки новая площадка. Хотя я довольно часто бываю на телевидении. Может, таким образом большее количество людей узнало про меня. Мне это очень приятно.
А какой след хотите оставить после себя своим творчеством?
– Хмм, тут надо подумать… (Павел задумывается почти на минуту)
Или же тут цели нет? Вам просто нравится делиться с публикой, и вы получаете эмоции от самого процесса?
– Не только эмоциями, мыслями, опытом. Какой-то частью себя. Отчасти в этом вся цель. Только это трудно выразить словами. А также не будем забывать и про удовольствие. Отчасти это всё-таки entertainmet, немого развлекательное действие. Как говорил дедушка Дуров: «Поучая, развлекай».
А вам не хотелось бросить все и вернуться к прежней спокойной жизни? Всё-таки преподавать не так нервно.
– Этот образ жизни спокойный для меня, поскольку любимый. Этот род деятельности не заставляет меня нервничать. Моя бабушка любила говорить: «Мне нельзя нервничать». С тех пор я стараюсь этого не делать. Никому нельзя нервничать, это глупое занятие. Преподавательская работа – тоже хорошее дело. Но моя жизнь сложилась так, что я давно уже гастролирующий бард, и мне нравится этот образ жизни. И пока это нужно людям, я буду этим заниматься. Всё-таки, мои интересы и интересы моего зрителя как-то связаны и не имеют противоречий.
Вы за годы странствий общались со многими известными музыкантами. Даже интервьюировали Девида Тибета. Нет ли у Псоя Короленко мечты записать песню с кем-нибудь из известных музыкантов?
– Я не мыслю такой категорией. Я думаю, что подобные проекты рождаются после определённого взаимодействия на фестивалях. Есть много интересных музыкантов, с которыми я играл. С кем-то из известных общался. Я считаю, что в таких делах нужно быть реалистом, а не заниматься мечтательством. Вот я мечтаю спеть с Элвисом Пресли. Начать с того, что он умер. Ну, и так далее.
А можно выбрать кого-то, кто повлиял на вас как на музыканта больше всего? Или это сборная солянка из клезмера, французского шансона и народных песен?
– «Радионяня», Эдит Пиаф, песенки из мультфильмов… Море влияний. Все называют клезмер, но в то время советскому ребёнку было сложно его услышать. Скорее, идишская песня. Широкий спектр песенных жанров, в которых есть искра, близкая мне. И в этом спектре я выбирал. Я отвечаю на ваш вопрос?
Мне кажется, что да.
– Замечательно. (смеётся)
Ваши совместные альбомы с «Ой дивижн» и группой «Опа» написаны после фестиваля?
– Да, нам удалось вместе поиграть. И мы решили записать альбом, который отличается от моего сольного творчества хотя бы обилием профессиональных инструменталистов на одну песню, потому что я хоть и закончил музыкальную школу, а всё равно любитель.
А из последних музыкальных новинок вам что-нибудь понравилось?
– Ну, если вы мне что-нибудь назовёте. Вот что Вам понравилось?
Мне понравился последний альбом Pink Floyd, который все ждали 20 лет, – просто волшебная музыка.
– В таком случае, из последнего мне понравился Бах. Я впервые послушал его много лет назад, но он не перестаёт меня удивлять.
А если взять литературу? Следите за новинками?
– В последнее время гораздо реже. Но, опять же, меня не перестаёт впечатлять Владимир Галактионович Короленко.
В честь которого вы взяли псевдоним?
– Совершенно верно. В его семье была традиция называть мальчиков по святцам. Его должны были назвать Псоем, но ему повезло. (смеётся) Я всё-таки писал по нему диссертацию, поэтому мне невероятно близок его слог, его драматургия.
А «50 оттенков серого» не читали? Самая продаваемая книга.
– Знаете, вкус массы не всегда говорит о высоком качестве товара. Может быть, когда-нибудь я её прочту. Но судя по тому, что я о ней слышал, это вряд ли произойдёт.
Вас очень любит молодёжь. Наверное половина зрителей на ваших концертах – это именно молодые люди.
– Да! Но возраст это не главное. (смеётся)
Ну, понятно, главное – понимание творчества…
– Нет, и это не главное. Главное, чтобы человек был хороший.
Вас боготворят на «Луркморе». Таких хороших статей мало про кого найдёшь.
– И я их люблю. Не боготворю, ибо нельзя себе сотворить кумира, но чувства имею. Мне очень нравится характеристика – «певец ртом».
А вы понимаете современную молодежь? Принимаете её интересы, образ жизни?
– Я думаю, что да. Возраст ведь не преграда. Тем более, что жанр песни помогает преодолевать преграды. С другой стороны, я много преподавал подросткам, кое-что я о них знаю. Интересно за ним наблюдать. Я ведь сам у них чему-то учился. Особенно в этом плане мне нравится общаться с молодыми музыкантами. Возраст это не главное. Я видел пожилых людей, которые веселятся похлеще, чем молодёжь.
Вы сами себя называете молодёжным филологом. Однако некоторые, глядя на вас, говорят: «Сколько можно быть молодёжным филологом! Не пора ли повзрослеть?»
– Это вопрос к интернету. Этот тег остался с 1999 года, когда я, записывая джингл, оговорился и назвал себя вместо «молодого» «молодёжным». Мне такая форма показалась забавной, и я её использовал одно время. Я не позиционирую себя так. Это просто шутка, которая ко мне привязалась.
Вообще, странный вопрос. Сколько можно быть молодым, сколько можно петь песенки, не пора ли сесть и написать роман…
А не было такой мысли?
– Была. Но я к этому не готов. Может, когда-то, но не сейчас. Лишь бы оно было кому-то интересным. А если будет кому-то интересно, то и книга напишется. (смеется)
А как ваши дети относятся к вашему творчеству?
– Как и все: что-то критикуют, что-то одобряют.
Некоторые считают ваш образ образом сумасшедшего. Вас это не смущает?
– А что именно выдаёт меня за сумасшедшего?
Ну, некоторые песни, ваше прошлое сценическое поведение, растрёпанные волосы, борода.
– То есть все люди с растрёпанной бородой обязательно сумасшедшие? Может, сбрить бороду?
Некоторые посоветовали бы вам её постричь.
– Понимаете, я не могу обижаться на этих людей, поскольку не отношу это в свой адрес. Мне известен тот факт, что людей, которые выглядят, как я, считают сумасшедшими. Это вид социальной ксенофобии.
Знаете, я соответствую своей нише. Я в любой момент могу сказать: «А я художник!» – и вопросы закончатся.
А не хотелось сменить образ?
– Я уже поменял, когда перестал бриться. И в лучшую сторону. (смеется) Для меня это гармонично.
А что касается тех, кто считает меня сумасшедшим из-за моих песен… даже не знаю, что ответить.
Они, скорее всего, не слышали вашего нового творчества. Ваши песни ведь стали гораздо спокойнее и серьёзнее.
– Знаете, мы ведь не молодеем.)
По поводу ненормативной лексики. Этот вопрос наверняка уже набил оскомину, но тем не менее. Вы более не используете в своих песнях мат и даже заменяете его другими словами в ваших последних песнях. Но люди на концертах всё равно требуют «постмодернистские частухи». Как вы к этому относитесь?
– Знаете, мне жаль этих людей. К тому же, я их не исполнял на сцене.
А как же те ролики на YouTube?
– Это те 2-3 раза, когда я пел их вживую. Больше никогда.
Знаете, я считаю, что мне сегодня повезло, потому что во многих интервью вы ставили журналистов в тупик и брали роль интервьюера в свои руки, попросту ломали им программу.
– На самом деле я следил за разговором и пытался не терять нить. А то, что это поставило кого-то в тупик – тут уж я ничего не могу сказать.
Но ваше знаменитое интервью с Додолевым, когда ведущий просто начал нервничать.
– Это хороший пример. (смеется) Я следил за разговором, старался держать нить. У меня не было цели поставить его в тупик. Что с ним произошло, я не знаю. Может, ему в тупике комфортнее.)
А есть вопросы, которые вам не нравятся?
– Мне не нравятся пустые вопросы. Как, например: что выдумаете про людей, которые считают вас сумасшедшим?
Обидно, но я вас понял.
– Нет нет, вы не подумайте, у Вас очень хорошие вопросы. И сам вопрос интересный. Только как на него ответить?
То есть плохих вопросов не бывает?
– Да конечно же нет!)
И последний вопрос. В последнее время Вас можно чаще увидеть в Израиле или Европе, чем в России. Не собрались переезжать?
– Моя гастрольная деятельность позволяет мне так часто покидать дом, что я начинаю по нему скучать. Я, конечно, человек мира, но очень сильно привязанный к своей родине.
Пожелайте что-нибудь читателям напоследок.
– А я уже пожелал. Не нервничайте и радуйтесь жизни.