Уго Чавес: последний в своём роде

Солнце село, но оно не взойдёт. Уго, где-же ты!? Нет ответа.
Нет тебя нигде. Сгубила тебя проклятая болезнь. Плачут босые сыны и дочери Венесуэлы. Потирают руки проклятые американцы. Не услышат они больше твоих сладких оскорблений! Рыдает на небесах Боливар. Боливарианская Республика Венесуэла обескровлена. Проклятые колонизаторы будут разрывать страну на части. Кто теперь будет заступаться за отступников и непокорных вроде тебя? Кто признает Абхазии и Осетии? Нет таких. Плачут крокодилы в реках. Плачет Фидель. Не с кем ему больше дружить. Плачет страна. Потому что за два года без тебя стало понятно, что хорошая жизнь осталась там, в прошлом, с твоими многочасовыми эфирами программы «Алло, президент», едкими шутками и каким-никаким уважением. Уважением к банановой республике. Стало худо без тебя, Уго!

Видели ли вы, чтобы народ плакал, узнав о смерти Правителя? Искренне, не от страха, как в Северной Корее. А я видел. И это были смуглые, заплаканные венесуэльцы. Кем они были до Уго? Знойным государством лентяев, обладающим гигантскими запасами нефти. И оттого государством уязвимым. Венесуэла – это такой латиноамериканский Эдем, где спелые манго валяются на дороге, где джунгли, полные диких-диких обезьян, где средь белого дня могут убить «Мисс Венесуэла-2004». И никто не спросит за что. Каракас – один из самых опасных городов в мире. А «Мисс Вселенная» из тропической республики вышло немало. Можно сказать, обворожительные креолки – ещё один экспортный продукт, наряду с нефтью. Видимо, поэтому не жалко убить ещё одну. Красота в этом «Потерянном раю» не переведётся.

Лютый троцкист, вдохновившись идеями Фиделя Каддафи и Эрнесто, он прошёл путь от простого спецназовца до настоящего индейского революционера, а потом и до президента. Но в душе остался простым солдатом, готовым в любой момент вступить в бой. Немного «солдафонские» манеры вкупе с термоядерным красноречием делали его настолько близким к народу, что тот был готов простить его за всё! Когда литр бензина не превышает стоимость литра бутылки воды, народ готов закрыть глаза на многое.
Да, он добавлял чуток диктатуры, да, он национализировал в стране всё, что национализируется. Но иначе нельзя, учитывая менталитет его народа, который он знал и искренне любил. Южная Америка – там все ленивые и любят бунтовать. Есть такой анекдот: будто бы раздавал Создатель богатства. России отвесил нефти, Франции – железной руды, Британии – воды. Дошла очередь до Венесуэлы. Нефть, золото, газ, алмазы – всего с верхом. «Не многовато ли для одной страны?» – осторожно интересуются у Создателя ангелы. «Нормально! – смеется Тот. – Вы бы посмотрели, какими я ее людьми заселил!» Что за люди? Весёлые, несмотря на тяжёлую жизнь, счастливые, живущие лишь одним днём и совершенно не умеющие смотреть в будущее.

Он стал солнцем Венесуэльского народа, озаряя его надеждой на светлое будущее и дружбой с другими эксцентричными политиками: батькой Лукашенко, Ахмадинеджадом, Каддафи. Настоящий шоумен, который понимал, что единственный шанс заставить мировое сообщество считаться с несчастной Венесуэлой – это действовать нестандартно. Продаться США и отдать драгоценные нефтяные месторождения на растерзание «Белому орлу» было неприятно. Он нашёл новых друзей, с которыми, возможно, ему и не хотелось вести дружбу.

Но политика – дело тонкое, а народу надоело есть вареные ремни. Выбора не было, и, отказавшись от перспективы собирать «М-16», Уго лично собирал АК-103, чтобы защищать страну от коварных гринго.

Он стал настоящим Орфеем для страны. Как Нерон, он пел песни, с которых потешались все, кроме него самого, сотрясая воздух звучным добрым вокалом. Он рисовал картины. Он сотни раз отзывал посла из Америки и критиковал Буша за то, что его словарный запас – всего 600 слов. А Уго может говорить вечно. Когда у него возникли проблемы с горлом, врачи запретили ему говорить 3 дня. Уго, с привычным ему рвением, сказал, что не может удержаться и полдня. Однажды, общаясь с народом в своей программе «Алло, Президент», он проговорил 8 часов. А ведь все ждали, когда сладкие трели неугомонного команданте закончатся, и начнётся сериал.

Если попытаться хоть как-то охарактеризовать Уго, то первое слово, которое приходит в голову – это «эксцентричность». Через года он пронёс свой тяжёлый, как урановый лом, характер, слушая только себя и удивляя всех весьма необычными поступками. Ещё с молодости он удивлял, подравшись со священником. Позже замаливал грех сей постройкой крупнейшего в Латинской Америке православного храма. Дообщался со славянами.
Но больше всего Чавес прославился своими яркими взаимоотношениями с лидерами других мировых государств. Это было настоящее шоу, которого так не хватало слишком официальной и слишком воспитанной мировой политике. А он пленял своей харизмой любого ненавистника запада, унижая Дорджа Буша на чём свет стоит.

Самый известный пример – когда он обозвал Буша дьяволом, выйдя после него на трибуну и сказав колоритное:

А как он выводил из себя монархов!.. Его Величество, ясновельможный король Испании Хуан Карлос, забыв про этикет, предложил неугомонному Уго заткнуться после оскорбления министров монаршего двора. Кто победил в этой ситуации, так и не понятно. Уго считал себя победителем по жизни и как бы в доказательство победы купил майку, на которой запечатлено Хуаново предложение заткнуться. Что-что, а молчать Уго не умел, ибо только тот, кто верит в свою правоту, способен нести подобную ахинею.

Чавес поднял страну. Снизил безграмотность, разослав по стране бесплатно «Дон Кихота» Сервантеса (наверное, потому что сам большую часть своей жизни сражался с ветряными мельницами) и отменив вступительные экзамены в ВУЗы. Как мог, так и боролся. Своей бережливой дланью экономил электроэнергию в стране, попросту отключая свет. Он гнобил США и производил с Ираном велосипеды. Он веселил мир – таких политиков нет. Его по-хорошему не хватает. Не хватает потому, что построенный им социализм держался только на его харизме. А эта харизма во многом заставляла даже самых отпетых оппозиционеров любить его по-человечески. Но это не значит, что у Уго не было ненавистников. Его обожали и ненавидели в равной степени.

Но несмотря ни на что, он был истинным сыном своей страны, какие бы скрепы не вкладывали в значение этого слова. У них была крепкая взаимная любовь с родной землёй и крестьянами. Когда в 2002-м чавеса свергли, армия и простой люд не оставили своего команданте и, выйдя на старые колониальные площади старинных городов, потребовали его возвращения. Солдат из народа был близок 80% населения. Против была только интеллигенция. Зато коммунисты всего мира сделали Венесуэлу новой Меккой, так как вариант с Китаем и Кореей был чересчур экзотическим.
Некоторые называли его чуть ли не тираном. Но он всего-навсего был последним классическим «банановым» революционером. Всё как по учебнику: неудачный переворот, тюрьма, удачный переворот и долгое нечаянное счастье.

Всё-таки рак оказался сильнее кубинских врачей. Его лучший друг и наставник Фидель подтянул лучших светил кубинской медицины – лучшей бесплатной медицины в мире. Но болезнь (или, как считают многие, происки Госдепа) оказалась сильнее.

В марте 2013-го, сразу после смерти Уго Чавеса, определенности было больше. Венесуэла была убежденной, сильной и несломленной даже при том, что политически была разделена пополам. Что теперь? Портретов команданте не уменьшилось, но к саркофагу с его прахом очередь заметно поредела. В минуту смерти Чавеса по-прежнему стреляет пушка – зрелище является венцом экскурсии. Когда-нибудь уставшая от пустых полок, кризиса и взлетевших цен венесуэльская чернь прекратит всё это, откроет свои двери навстречу капиталистическому счастью и впустит ветры перемен, которых так боится нынешний президент Мадуро, и с которыми вёл почти равный бой синьор Уго. И пушка перестанет стрелять, и наступит развенчание культа Уго. Но это будет потом, и это будет неправдой. Мы то знаем, что он просто вытаскивал страну на иной уровень бытия. И делал это при помощи собственной харизмы и мании величия. Вся эта клоунада была не иначе как прикрытием. Возможно, другим способом нельзя привести страну к просветлению.