Подсесть на Пелевина: почему писатель всегда будет актуален

Когда-то — один из ярчайших писателей современности, подаривший нам шедевры «Generation П», «Желтая Стрела», «Принц Госплана», «Чапаев и Пустота» и «Омон Ра», и затем начавший писать грусть, тоску да уныние в лице пародий на себя былого вроде «Empire-V», «Бэтман Аполло» и «Любовь к трём цукербринам», Пелевин по-прежнему владеет умами и держит марку едва ли не главного властителя нуждающихся в наставнике умов. И вроде последний шедевр был написан относительно давно, а как только выходит новый роман — все вокруг начинают обсуждать его с энтузиазмом, которого не было даже в Анапе, когда туда приезжал Путин. А между прочим, тогда асфальт мыли с Fairy, как писали в газетах.

Так получилось и в этот раз, и на подходе к «Лампе Мафусаила или Крайней битве чекистов с масонами» мы решили разобраться, почему Виктор Олегович Пелевин так популярен и не отпускает народ даже спустя 5 говеных книг.

Образ, покрытый тайнами

Процентов 50 успеха зависит от образа, что доказал нам ныне покойный певец Принц. Человек поражал своим эпатажным образом, так что многие не могли отойти долгое время и под впечатлением забывали послушать композиции музыканта. С Пелевиным другая история, его кредо — загадочность. На публике он не появляется, интервью практически не дает, и в понимании широких масс Пелевин — мужик в черных очках, похожий на просветленного братка. Такой вот скромный затворник, прямо как уважаемый им Кастанеда и уважаемый каждым 16-летним подростком Сэлинджер, но только с русскою душой.

Он не замешан в политике, как Прилепин или Быков, он сам по себе, в своем пузыре, мчащемся по потоку кривой реальности, он смотрит свысока на этот мир, делает конспекты, искаженные собственным восприятием мира и страстью к фантазированию, оборачивает их в твёрдый переплет и закидывает на полки. Если бы он мелькал на ТВ и давал интервью о проблемах России и власти каждые две недели, то наверняка растерял бы весь шарм и загадку, порожденную его творчеством. Быть может, в таком случае и книги его стали бы совсем другими — как у всех. А нам как у всех не надо, такие пишет каждый второй графоман, примеривший на себя шкуру писателя.

В связи с этой таинственностью даже поговаривали, что Пелевин — это не человек и даже не сгусток энергии, а обычная артель литературных негров, трудящихся на звучный псевдоним. Даже фамилии известны: Покровский, Егазаров, Ляпунов, Емелин, Вавилов, Иванников, Новицкий, и при внимательном их прочтении открывается, так сказать, истина. Но одноклассники, сокурсники по МЭИ и литинституту, из которого его в свое время выгнали, и коллеги по работе считают иначе, и говорят, что есть, есть на земле такой парень.

Особенно интересно читать воспоминания критика Виктории Шохиной и коллег со времен, когда Пелевин работал в журнале «Наука и религия». Интересно прочитать про «увлеченного мистикой гения с гаденьким характером», который любил хвастаться тем, что знает карате, и демонстрировал это, ставя коробки на головы худеньких дам.

Факт существования удачно шифрующегося писателя, предположительно из Чертаново, не дает покоя журналюгам, которые без конца любят выпускать в своих газетенках «Факты о жизни знаменитого затворника», особенно после выхода новых книг. То расскажут про любовь всей его жизни, которая нанесла ему душевную травму и сделала затворником, то про передоз… Кстати, о нём.

Бесконечные наркотики

Тема наркотических и психотропных веществ встречается в его книгах повсеместно. А что увлекает народ, как не вещества? Тем, кто их никогда не употреблял, интересно посмотреть, а как оно всё происходит. Самим пробовать страшно, лучше уж взглянуть со стороны, чертовы вуайеры. Тому, кто пробовал, наслаждался и знает, приятно увидеть знакомые психоделические пейзажи. Есть еще и третьи — те, кто впечатляется текстами гуру и встает на «тропу просветления», не задумываясь о последствиях.

Все знают, что Пелевин пробовал, слишком уж подробно и красочно описаны похождения в дивных фантазиях. Друзья рассказывают, что он никогда не скрывал своего интереса к грибочкам (разумеется, шампиньонам), травушке (подорожнику, осоке), и каким-то странным маркам, которые кладут на язык (видимо, чтобы клеились лучше). Собственно, можно спокойно взять и отыскать в толще интернет-мусора небольшой рассказ автора про его знакомство со входящим в моду мескалином. Так и называется «Мой мескалиновый трип» — рассказ о сложных отношениях между Виктором Олеговичем и мескалином, который его не принимал, порождал больше вопросов, чем ответов и даже устроил Перестройку, но Пелевин всё равно его любит.

Да и чему удивляться: говорят, он сильный человек, очень крепкий, следящий за своим здоровьем (что видно по фотографиям: вот какой красавец, не мужчина, а конфэта), и таблетки на него нормально действуют. Раз он близок к эзотерическим культам, а у них возможно употребление наркотиков, значит, он как-то приобщился и к этому. Но он отрицает героин и прочие гадости.

В любом случае, народу всегда интересно следить за жизнью и творчеством наркоманов и алкоголиков. Даже просветеённых, а если они это всё еще и описывают вычурным языком, то считай, что тираж уже гарантированно раскуплен. Помнится, как взрослые дяденьки писали чуть ли не научные работы на тему наркотиков в творчестве писателя.

Но спешим огорчить: в последних интервью Пелевин утверждает, что завязал с наркотиками.

А в беседе с «Известиями» даже обиделся за наркотические вопросы:

Попадание в аудиторию

Видимо, человек написавший «Generation П», понимает в маркетинге чуточку больше, чем мы думаем. Ведь по большому счету, Пелевин просто-напросто сумел охватить огромный пласт населения, которое смог бы заинтересовать его товар. Среди его почитателей, помимо людей адекватных и интересующихся, помимо любителей хорошего слога и интересного сюжета, немало любителей мата, наркотиков и больных нездоровым подростковым нонконформизмом. Для людей с высшим образованием, творческой профессией, средним доходом и таким же возрастом он стал таким же культовым, как и для любителей веществ.

Его контркультурные приемы пришлись по душе ленивой молодежи, которой не хотелось поднимать задницу и что-то делать, ведь можно пойти по пути наименьшего сопротивления с более интересным содержанием. Вот тут и пригодился эксплуатируемый Пелевиным в больших количествах прием старика Кастанеды — сопоставление вымысла и реальности. Гораздо веселее бродить по лесу и вкушать мухоморы с Вавиленом Татарским, чем делать что-то неприятное и тяжелое.

Одним словом, Виктору Олеговичу удалось охватить практически всё читающее книжки население страны. Это не радикальный провокатор Сорокин, не загадочный Акунин, не Улицкая с ее больными для общества темами и не вездесущий Прилепин. Это нечто волшебное и всем интересное. То есть хочешь быть популярным — пиши мистический наркотический абсурд на злобу дня, но пиши красиво.

Беспощадный постмодернизм

Ещё одним пластом почитателей Пелевина являются постмодернисты. Не знаю, доживем ли мы когда-нибудь до времен, когда постмодернизм перестанет быть культовым. Сколько еще должно быть приставок, чтобы понятие «пост» выветрилось? Будем подыхать, а люди над могилкой будут обсуждать последнее постмодернистское творение очередного молодого писателя. А всё потому что выигрышная тема. Постмодернизм всегда делает сюжет интереснее и привлекательнее.

Человек в очках с короткой стрижкой и мордой, как у бульдозера, очень удачно заимствует постмодернистские приемы, используя их в своих корыстных целях. Он склеивает культурную мозаику из действительности, издеваясь над ней как угодно. Он вводит туда мифологию, эзотерику — да что угодно, перестраивает культурные образы, живущие в массовом сознании. Но нужно помнить, что это всегда пародия, и не надо хвататься за обосранный изящными вкраплениями магического реализма образ — он есть авторская выдумка, а не истина в последней инстанции. Такой образ общества ценен не только и не столько как литература, сколько как точный, едкий и ничего не маскирующий портрет действительности, и умные люди, к коим относятся читатели BroDude, должны это понимать.

Слог и ирония

Чем уж действительно хорош Пелевин, так это своим чувством юмора. Даже не самые лучшие романы отличаются высокооктановой иронией, разящей всё вокруг аки крюк Пуджа. Даже в мелочах вроде кастинга на роль проституток в бордель, где юная кариатида стоя на одной ноге пела песню группы Tату «Югославия» (не самый гениальный «5П»), или в том сюжете, где есть пес Пиздец на пяти лапах, который однажды проснётся ото сна, и наступит… ну ты понял. Юмор и острые фразы Пелевина, пускай и матерные — это как раз то, что привлекает львиную долю его читателей. Ну как не любить его за это:

Именно мастерское владение иронией позволяет ему придумывать такие запоминающиеся названия, как «Чапаев и пустота», «Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана», «Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами». Нормальный человек в жизни таких красоты и безумия не придумает.

Но этот абсурдный, обличающий юмор не был бы так эффективен без прекрасного слога, которым мастерски орудует писатель. Даже брань на страницах звучит нетривиально. И это вовсе не от потусторонних тем, просто умеет человек писать хорошо и красиво.