Катон — человек, который сделал себя сам

Катон-младший, римский солдат, сенатор, стоик, был особенным человеком. Мало было людей, кому он нравился. Он был нелюбезным другом, бескомпромиссным политиком, упрямым спорщиком – и всё это не мешало ему говорить с римским сенатором от рассвета до заката. Мы не уверены, насколько бы мы в свою очередь ему понравились. Но нас восхищает жизненный путь Катона, единственного человека, который мог противостоять Юлию Цезарю и защищать Римскую республику. Мы восхищаемся Катоном и считаем его видным чуваком из прошлого – да притом чуваком, который сделал себя сам.

Он сделал себя сам – но не в привычном нам смысле. Катон происходил из семьи государственных людей и никогда не знал нужды в деньгах. Он сделал себя в более глубоком смысле: он поставил своей целью жить сознательно. Многие полагают, что характер просто дан нам от рождения: мы тратим огромное количество времени, делая что-то, но мало задумываемся, какими людьми мы хотели бы быть. Катон в этом смысле отличался от нас. Он сам создал свой характер: строгий, жесткий, неисправимо принципиальный.

Мы можем многому научиться у Катона: взять хотя бы его марш через североафриканскую пустыню с остатками войск, верных республике, или его решение покончить с собой, не подчинившись диктатуре Цезаря. Но ради справедливости отметим, что многого у него перенимать не стоит: например, его упрямое нежелание пойти на компромисс в пользу республики. И всё же мы считаем, что главный урок, который мы можем взять у Катона, – это умение контролировать собственный характер. Вот несколько шагов на этом пути.

Уважай свои корни – но не позволяй им себя контролировать

Представь себе, что перед тобой постоянно стоит пример пяти поколений твоих мужественных предков. Представь себе, что с них снимали восковые посмертные маски, а потом эти лица высекали из камня на стенах твоего дома. Другими словами, представь себе, что на тебя каждый день пристально взирает лик отца, и его отца, и отца его отца – изо дня в день они наблюдают, как ты покидаешь дом и возвращаешься домой. Если ты можешь себе это представить, ты отчасти понимаешь, каково это – быть римлянином и что значит ощущение собственных корней.

А если ты хочешь понять, в каких условиях рос Катон, добавь к этой картине еще одну деталь. Очень часто, почти каждый день, он проходил мимо статуи своего прославленного прадеда в полный рост, под ней была надпись, в которой его благодарили за спасение страны, «когда Рим пошатнулся и чуть не упал».

Многие из нас на месте Катона были бы парализованы этим гнетом прошлого. Катон – нет. Он не отрицал своих корней, не прятался от них: в возрасте 18 лет он впервые проявил себя, спасая от изменений старый зал, построенный его прадедом, и своей политической позицией заработал себе репутацию защитника mos maiorum – порядка предков. Но он также знал, когда нужно оторваться от корней и пойти своим путем. Так, он публично проявил независимость, когда в юности стал последователем подозрительной зарубежной философской школы – стоицизма.

Стоицизм – греческая философская школа, которую завезли в Рим за несколько поколений до Катона. Она школа учила, что человек может быть непоколебимо счастлив, даже несмотря на утраты и бедствия, потому что счастье, по ее представлениям, было в добродетели. Дорога к добродетели, в свою очередь, пролегала в понимании деструктивных эмоций, таких как гнев и страх, и осознанном контроле над ними. Не эмоции контролируют человека, а человек контролирует эмоции – так полагали стоики, которые много работали над собой: над сознательностью и самоконтролем. Чтобы быть стоиком в Риме, нужно было быть очень смелым. Почему? Во-первых, потому что это была чужая философия – а ко всему чужому в Риме относились с опаской. Отец Катона в своем письме к сыну выражал мнение, которое во многом повторяло общественное: он считал греков ничего не стоящим диким племенем, чьи труды несут в себе разрушительную силу.

Поэтому когда Катон объявил себя последователем стоицизма и даже стал олицетворением этой философии для римлян, он шел на риск. Однако его выбор был своеобразной личной декларацией независимости. Он показывал, что Катон осознает великое римское прошлое, но не живет им. Благодаря Катону стоицизм стали уважать. Он стал очень влиятельной философской школой – и можно представить себе, что значил для общества Катон.

Не бойся быть смешным

Катон считал, что стыдиться стоит лишь того, что действительно стыдно. Поэтому он мог без стыда носить старые выцветшие одежды, ходить босиком в любую погоду, обходиться без благ цивилизации и молча терпеть оскорбления. Амбициозные друзья высмеивали Катона за то, что он не стремился тотчас же попасть в политику. Стоик Сенека описывал историю о нападении на Катона в общественных банях, когда философ молча проигнорировал этот инцидент. Кто-то вроде Катона должен был просто поднять брови или даже самостоятельно спровоцировать это происшествие. Он как раз этого и ждал. Римский стоицизм был не просто сборником афоризмов – это было практическое руководство к жизни, нечто вроде сборника упражнений, которые мог практиковать каждый. Катон научился питаться пищей бедняков и вовсе обходиться без пищи, говорить прямо или вовсе молчать, оставаться спокойным во время бедствий и смиряться с потерей всего – так он смог сделать самообладание и контроль над своим умом источником собственного счастья.

Если бы про становление Катона снимали фильм, его работу над собой надо было бы озвучить каким-нибудь крутым саундтреком: хэви метал бы отлично подошел, чтобы выразить всю его силу. Ведь работа над собой – это не просто рассуждения. Это поступки. Работать над собой – значит приходить к определенным умозаключениям и проверять их на практике, вырабатывать у себя правильные привычки, которые впоследствии станут твоей второй натурой.

Отличай важное от поверхностного

В политике Катон всегда следовал традициям. Он защищал древние свободы Рима во времена посягательств на самодержавие. Некоторые видели противоречие между его традиционалистской (ни в коем случае не консервативной) политической позицией и приверженностью новой философии. Но они просто не понимали сути.

В Римской республике было полно публичных людей, которые нарушали статус-кво еще более явно: политики-подстрекатили Катилина и Клавдий, а еще Катулл, чья эротическая поэзия приводила Рим в ужас. По сравнению с ними Катон был кем-то более серьезным: он бросал вызов своему времени на совершенно ином уровне.

Катон сделал себя сам, но это не значит, что он просто-напросто был последователем античной контркультуры. Он просто был достаточно свободен, чтобы оценить господствующую культуру новым взглядом и сознательно отказаться от части этой культуры. В городе, где все выставляли напоказ роскошь, он жил просто и скромно, хотя и унаследовал большое богатство. В политическом строе, который погряз во взяточничестве, коррупции, нечестных выборах, он был чист на руку. Катон был одним из основоположников гражданского неповиновения: в ряде случаев он одерживал победу над своими противниками, его арестовывали, его буквально физически заставляли замолчать.

Еще более удивительный факт: Катон демонстрировал чуждую римлянам симпатию к покоренным народам и «варварам». Однажды, когда Рим праздновал истребление Цезарем галльского племени (праздновали все, включая женщин и детей), Катон поднялся в сенат и потребовал признать это военным преступлением. Описанный случай показывает нам, что стоицизм был первой философской школой, учившей универсальному уважению к человеку – эта идея после проявилась в христианстве, эволюционировав из космополитизма стоиков.

Катон был контркультурен – но в глубоком смысле этого слова, он шел глубже поверхности. Стоицизм учит, что мы должны постоянно отделять суть от шелухи, искать то, что служит источником истинного счастья. Катон зрел в корень и не боялся заявлять о своих убеждениях.

Сделать себя значит больше, чем ты думаешь

Если сегодня у Катона найдется мало последователей, то это потому, что наше представление о «человеке, который сделал себя сам» очень утрированно. Сегодня в это понятие в основном вкладывается один смысл – богатство. Мы часто говорим об этом и привыкли думать, будто сделать себя эквивалентно тому, что ты наживешь большое состояние. Мы лелеем идею о том, что мы – это наш заработок, и упускаем из виду более глубокую идею работы над собой.

Если бы Катон захотел богатства, ему бы не потребовалось пошевелить и пальцем. У него было благородное происхождение, хорошее имя, богатство, уважение – благодаря этому он мог бы стать рядовым чиновником в римском парламенте, которого бы забыли спустя тысячи лет. Однако история помнит о нем, потому что он сделал иной выбор.

Что если мы начнем понимать выражение «сделать себя самому» более глубоко, расширим это понимание? Тогда политическая ситуация в нашем обществе уж точно изменится. Но выживет ли человек, подобный Катону, в сегодняшнем политическом ландшафте? Нет. Нет и нет.