Деньги — нисколько не природное явление, мы придумали их сами, чтобы торговать было проще. Чтобы слабый, хитрый или жестокий мог возвыситься над остальными, стать королем. Мы выросли на том, что миром правят именно деньги, и будем учить этому детей. Черт, да даже если бы мы жили вдалеке от гипермаркетов и бутиков, питались тем, что вырастили, и сами шили одежду, нам бы все равно потребовалось платить: за землю, за лицензию на охоту, за семена. Без них наступил бы хаос.
Новый мир — новые ценности
В анархии и хаосе безденежья, когда ничего не стоит ничего, наступил бы действительно коллапс: на улицах убивали бы людей, мародеры громили бы города, а армия и полицейские спасали бы в первую очередь себя и своих близких, стараясь собрать как можно больше полезного вокруг себя. Люди старались бы найти новую систему координат, новые ценности, которыми можно оценить вещи. Отсюда вывод: общество строится вокруг концепции ценника, когда важность и значимость чего-то назначает человек, исходя из своих личных домыслов. И как бы ни уверяли его в том, что ну никак литр бензина не может стоить 50 рублей, он будет стоять на своем, и нам остается только соглашаться и платить.
Переоценка даст шанс множеству небогатых людей подняться выше по социальной лестнице, если им достанет творчества и полета мысли для создания новых ориентиров. И было бы интересно взглянуть, как на такое положение дел отреагируют масс-медиа, лишенные финансирования богатых. Они так настойчиво и упорно демонстрируют нам классовое разделение, так настойчиво впихивают его в подкорку, что, оказавшись без заказов на трансляцию идей, просто загнутся. А будут ли инфлюэнсеры, лидеры мнений, на стороне угнетенных в новом мире или постараются прибиться к власть имущим, разрушая образ, — вопрос, ответа на который получить не удастся.Но есть шанс, что у власти станут те, кто годами работал на чужое обогащение, и что они принесут нам новый порядок. Ведь у нас и так уже хватает ресурсов, чтобы обеспечить все население планеты продовольствием и одеждой, и на это вовсе не нужны деньги — тонны товаров просто уничтожаются как испорченные. Вот такие политические акции.
Мир без зарплат и бонусов
Вероятно, мы вернулись бы в самую раннюю рыночную товарообменную систему: баш на баш, курица на кукурузу. И в значительной степени богатство зависело бы от терруара. Ценность имели бы природные зоны и способность накопить ценное: специи, ткани, травы. Мгновенно бы взлетели на рынке труда профессии «ручного» труда — плотники, каменщики, электрики.
Но как оценить и расплатиться за медицину, образование? Это бы неизбежно породило тенденцию к дарвинизму: выживали бы только те, у кого есть что менять. И общество было бы более коррумпированным, чем сейчас. Но гораздо больший шанс есть и на то, что распределение относительно нашего сегодня было бы более равномерным и мы бы охотнее поддерживали друг друга.
Есть и большая вероятность того, что человеческий потенциал, таланты и навыки станут гораздо ценнее, чем принято сейчас. Мы станем больше полагаться друг на друга, верить и поддерживать соседей, друзей и простых незнакомцев. Какой нам будет с этого прок? Новые вещи для обмена как минимум.
Альтернатива
Мы неизбежно вернулись бы к системе рыночных отношений хотя бы потому, что невозможно быть полностью автономным и обеспечивать себя и семью всем необходимым. Единая унитарная система, которая даст равные возможности и права всем в мире, — утопия, но она бы перестроила весь мир, уничтожив десятки и тысячи аппаратов, паразитирующих на валюте. Попытки создать такую систему есть — это криптовалюта. Она не материальна и не имеет личностной стоимости, какой-то ощутимой и привычной нам осязаемой ценности, тем не менее Биткоин стоит порядка нескольких тысяч долларов. И крипту может получить кто угодно — равные условия заработка, равная и прозрачная система получения. Ее невозможно насильно увеличить или украсть, ее нельзя подделать и ее невозможно провести через сотни офшоров. И пусть ими нельзя расплатиться на рынке — их всегда можно поменять на подарочную карту в магазине, на товар или услугу. Это все еще деньги, но уже не те, которые не стоят ничего.
Себестоимость производимых купюр смехотворна, но мы все равно оцениваем их по заданному кем-то номиналу. Если однажды кто-то из финансистов решит, что 100 рублей равны 1000, мы будем вынуждены с ним согласиться. И даже продолжим жить дальше, пытаясь заново переоценить привычные нам вещи. Это часть нашей природы — находить равновесие и гармонизировать окружение.
Каждый был бы обеспечен минимально необходимым набором и не задумывался о том, как не умереть с голоду. Люди стремились бы к развитию, и мы не ощущали бы стагнацию общества.Отказавшись от денег, мы бы потеряли ценность многих вещей. Они стали бы просто бесплатными, и рамки, в которых существует население за чертой бедности, просто разрушились бы. Стоимость имели бы действительно уникальные предметы, и никто бы не пытался «выживать», а старался по максимуму жить. В учебниках истории писали бы о смешных бумажках, а дети воспринимали бы их с таким же ужасом, с каким мы с тобой глядим на медицину двадцатилетней давности.